Артур
Шрифт:
Вступая во дворец, гости словно входили в иное, давно ушедшее время, которое новым поколениям все чаще представлялось золотой эрой порядка, благополучия, учености и мира.
Моркант жил верой в прошлое. Он окружил себя старинными вещами и толпами челяди, создавая подобие давно ушедшей эпохи. Он жил... как император в изгнании.
Подобно Лондону, Каер Уинтан был обнесен каменной стеной, у подножия которой в последние годы вырыли глубокий ров. Даже пришедший в упадок, Каер Уинтан по-прежнему оставался крепостью могучего короля.
Только короля-то
Моркант с дружиной разорял поселения на границе с Мадоком, в нескольких днях езды от столицы. К тому времени как алчный король прослышал о вылазке Артура и вернулся к крепости, на стенах уже стояли воины юного предводителя.
Так Артур обнаружил первые проблески военного гения, который ему предстояло явить в будущем. Маневр застал Морканта врасплох. Неужто он ждал, что Артур выступит против него в чистом поле?
На пятнадцать его воинов у Артура приходился только один. В равном бою молодые дружинники не устояли бы перед Моркантом: храбрые и решительные, они не обладали боевым опытом. Артуру никогда прежде не случалось идти в бой с необученными бойцами — да и обученными, признаться по чести, тоже.
Думаю, Моркант надеялся унизить и ославить Артура. Старый лев знал, что юноша не стерпит обиды и сунется в драку со своими слабыми силами. Однако здесь Моркант по обыкновению свалял дурака, а его глупость и прежде стоила жизни многим достойным людям. С этой дурью пора было покончить раз и навсегда.
Вот как все вышло.
Артур подъехал к Каер Уинтану и застал его, как и ожидал, практически без охраны: Моркант, мня себя неуязвимым, не посчитал нужным на время отъезда выставить стражу.
— Мы без труда проникли внутрь, — рассказывал мне Кай, упиваясь каждой подробностью. — Просто въехали, словно нас ждут, со словами "Что вы говорите? Морканта нет? И так-то вы встречаете своего Верховного предводителя? Немедля скачите за королем. Мы подождем внутри.
В крепости мы собираем всех — да там и остались по большей части женщины и дети — и ведем в королевский чертог. Бедивер говорит им, что позор будет на седую голову Морканта, если предводителя не встретят пиром. Все бросаются готовить угощение и в суматохе даже не замечают, что Артур запер ворота. — Кай хохотнул: рассказ доставлял ему несказанное удовольствие. — Моркант узнает о приезде Артура, во весь опор скачет к крепости — ан поздно: ворота на запоре, на стенах наши люди. Полдня он бушует, но предводитель не желает с ним говорить. Тогда он начинает вопить. О, как он вопит! И сын его, Цердик, такой же горластый. Однако Артур не снисходит до ответа, а отправляет меня. И я кричу со стены:
— Здрав будь, Моркант! Здрав будь, Цердик! Как это мы приехали, а вы нас не встретили? Пришлось нам самим готовить себе праздничный пир.
И старый громогласный лев отвечает:
— Чьей властью вы захватили мой замок и мою крепость?
— Властью Верховного предводителя Британии, — говорю я, — того самого, что трапезничает сейчас за твоим столом.
Да, ему это не по сердцу. Он честит меня
— Объясни мне, великий король, — говорю я, — растолкуй, если сможешь. Как так вышло, что твои же ворота заперты для тебя? Это диво, о котором будет судачить вся Ллогрия.
Это злит его еще больше. Он пыхтит, словно гадюка, когда хочет ужалить, но жалить-то некого. И он снова принимается орать.
Цердик вне себя.Он твердит:
— Выйдите и сражайтесь! Трусы! Воры! Померяемся на мечах!
Но я не отвечаю.
Так продолжается до заката. Я иду к Артуру и спрашиваю, что делать дальше.
— Мы долго ехали, — отвечал он, — и нуждаемся в отдыхе. Скажи Морканту, мы ложимся спать, пусть не шумит.
Кай зашелся от смеха, вспоминая эту дерзость.
— Итак, я возвращаюсь на стену и передаю Морканту слова предводителя. Доволен он, Пеллеас? Да ничуть! Визжит, как резаный поросенок. Так ярится, что собственные воины хохочут, а это еще пуще злит его. А чего Моркант ждет? Мы оставляем его на ночь, а на следующее утро я вновь иду его проведать. Он не спал, злой как черт, с красными глазами.
— Вы не оставили мне выбора! — вопит он. — Я взял в осаду собственную крепость.
И впрямь, его люди выстроены под стенами, словно хотят отрезать нам путь к отступлению.
Он думает, что перехитрил нас, но, когда я рассказываю об этом Артуру, тот лишь смеется и велит принести факел. Мы выходим во двор, и предводитель поджигает одну из сараюшек. Веришь, Пеллеас? Я рассказываю чистую правду.
Когда пламя разгорается, Артур говорит:
— А теперь пошли посмотрим, заговорит ли Моркант учтивее со своим слугой, не то острый язык может стоить ему дворца.
Так мы и поступаем.
Артур кричит со стены:
— Приветствую тебя, мой король. Слышал я, будто ты меня звал. Прости, у меня много забот, то одно, то другое.
И так он это говорит — ну просто сама вкрадчивость.
— Не думай избежать наказания, мальчишка! — вопит Моркант.
— Будь ты хоть пащенок Аврелия, хоть нет, торчать твоей голове на пике на том самом месте, где ты сейчас стоишь.
Старый дурак дошел до белого каления, и я уже подумываю, не совершили ли мы большую ошибку. Кое-кто из бойцов сжимает мечи и тихо переговаривается, но их можно простить, они еще не знают Артура. Однако положение и впрямь опасное.
— Это и есть твое хваленое гостеприимство? — спрашивает Артур.
Ха! Все в порядке, и он это знает!
Кай загоготал, потом, довольно потерев руки, продолжил:
— Ну так вот, из двора начинает валить дым. Моркант видит это, видит факел у Артура в руке — тот так и вышел с факелом на стену — и вопрошает:
— Что ты там натворил? Что горит?
— Кто-то неосторожно уронил факел, — говорит Артур. — Очень жаль, потому что теперь я не знаю, где буду нынче спать.
Это при том, что день только-только брезжит. Видел бы ты Морканта в эту минуту — редкое зрелище.