Артур
Шрифт:
— Сожжем их посевы!
— Пусть поголодают зиму, как голодаем мы!
Борс хлопнул ладонями по столу.
— Мне это по нраву!
Кай покачал головой.
— Все равно не вижу, чем это нам поможет.
Артур обнял Кая за мощные плечи.
— Если они потеряют свое драгоценное зерно, то на следующий год дважды подумают, прежде чем вновь затевать войну, — объяснил он. — Они вынуждены будут либо сдаться, либо закупать зерно в Галлии.
— А это дороговато, — промолвил Бедивер. — Только Цердик с его мошной может
— Да и он не очень-то после нынешнего года, — вставил Борс. Он хохотал и молотил кулаком по столу так, что звенели блюда и кубки. — Пусть Цердик поразмыслит об этом зимой, и весной его не очень-то потянет в драку.
— Славно сказано! — Артур одобрительно хлопнул себя по колену.
— Но я все равно не вижу, зачем нам голодать вместе с ними, — упорствовал Кай.
— Да? Ты можешь предложить что-то другое? — небрежно осведомился Бедивер.
Кай нахмурился.
— Не жечь урожай. Собрать его.
— Мы не землепашцы! — возразил Бедивер.
— Перековать мечи на орала? — хохотнул Борс.
Кай еще сильнее нахмурил лоб. Его зеленые глаза потемнели, как всегда, когда он подозревал, что над ним потешаются.
— Кай прав, — тихий голос Мерлина заставил умолкнуть смех. — Мы голодны. Жечь зерно — грех. Никто из нас не умрет, если его увидят с серпом в руках.
— Но мы не можем...
Радостный вопль Артура оборвав Бедивера на полуслове.
— Отлично! — Артур вскочил. — Дивно в своей простоте! Мы спасены!
Он замолотил Кая по спине, и тот, перестав хмуриться, недоверчиво улыбнулся.
— Мы соберем за них урожай... — начал Артур.
— И они позволят его унести? — Бедивер покачал головой. — Нет, пока хоть один из них способен держать копье.
— Мы соберем зерно, потому что они будут отбивать атаки злокозненного Борса и его несносных армориканцев. — Артур заходил вокруг стола широкими уверенными шагами, рубя воздух ладонью; мысли его неслись впереди нас всех. — А зимой, когда они будут голодными глазами смотреть на лошадей и собак, мы предложим им выкупить зерно. — Он помедлил для большей выразительности, и в голосе его зазвучала сталь. — А выкупом станет присяга на верность.
Мерлин мрачно улыбнулся и трижды стукнул по земле посохом.
— Молодец, Артур! Молодец! — Потом простер руку к Каю. — И ты молодец, Кай. Основательно подумал и крепко стоял на своем. — За хвалебными словами угадывалась чуть слышная ирония.
— Так ты согласен, Мирддин? Это и впрямь самый лучший план?
— Да, Артур, но и самые лучшие планы порой проваливаются.
— Думаешь, провалится? — спросил Бедивер.
— Неважно, что я думаю, — отвечал Мерлин. — Убеждать надо не меня, а ваших воинов.
— Что до этого, — заметил Артур, — любой из них охотно отложит меч на денек-другой.
— Даже если взамен надо будет приняться за серп и цеп? — Борс брезгливо скривился.
— Не тревожься, лорд Борс, — успокоил
— Вот это по мне! Клянусь Богом, Который меня сотворил, с этим я справлюсь.
Они тут же начали придумывать, как отвлечь мятежных королей и перевезти собранное зерно. Мерлин в обсуждении не участвовал. Он тихо вышел из шатра в ранние сумерки.
Я вышел следом. Мерлин стоял, глядя на последние алые отблески заката.
Я немного постоял рядом, потом спросил:
— В чем дело?
Мерлин не отвечал, по-прежнему глядя на небо и стаю ворон, еле- тавшуюся на ночлег к соседнему лесу.
— Поход за зерном окончится неудачей?
— По правде сказать, не знаю.
— Так в чем дело? Что ты увидел?
Он долго не отвечал, а когда ответил, слова его были такие:
— Корабли, Пеллеас, и дым. Я видел, как острые ладьи разрезали пену, и множество ног, плеща, вступало на берег. Я видел, как дым, тяжелый и черный, стелется по земле.
— Саксы?
Мерлин кивнул, по-прежнему не сводя глаз с неба.
— На севере... Думаю, Эборак пал.
Эборак пал перед саксами? Мы ничего об этом не слышали. Впрочем, я не сомневался в словах хозяина! время покажет, что он был прав.
— Что делать?
— Что делать? — Он повернулся ко мне, и золотистые глаза вспыхнули внезапным гневом. — Подавить бессмысленный мятеж! Безумие! Мы рвем друг друга в клочья, а саксы нагло захватывают нашу землю. Этому надо положить конец.
Он повернулся и пошел вниз, к ручью, но через несколько шагов остановился и глянул через плечо.
— Удастся ли поход за зерном? — крикнул он и сам себе ответил: — Молись, Пеллеас! Изо всех сил молись, чтобы он удался. Не то саксонское племя пустит средь нас корни.
Жители селения молча и зло смотрели, как воины Артура укладывают на телегу последний мешок с зерном. Когда погонщик с бодилом подошел развернуть волов к дороге, старик — один из крестьян, наблюдавших за погрузкой зерна, — шагнул вперед и встал перед Каем.
— Несправедливо забирать все, — произнес крестьянин. — Оставьте нам хоть немного.
— Жалуйся своему господину, — резко отвечал Кай. — Виноват Цердик.
— Мы будем голодать этой зимой. Если вы ничего нам не оставите, мы умрем.
— Так умирайте! — крикнул Кай, вскакивая на коня, и уже из седла крикнул: — Скажу правду: мы бы не тронули ваше зерно, если б Цердик не нарушил клятву и не взбунтовался против Артура. А так мы забираем лишь то, что нам было обещано.
С этими словами он развернул коня и потрусил вслед за телегой.
Как и в других селах, никто не пытался нас остановить, но это ничего не меняло. Довольно было молчаливого осуждения в глазах. Мы все чувствовали себя варварами.