Арзюри. Книга 1. Ваади

Вереск Юнта

Сегодня испытывалось новое изобретение Химика. Направляясь на полигон, мы встретили ночного дежурного, возвращавшегося с визитницы.

— Ну как ночевка? Новеньких не было? — окликнул его Пух.

— Нет, не было. А тебе вчерашнего шамана мало?

Мы весело рассмеялись.

— Будет вам ржать, не кони! — фыркнул Химик. — Идите сюда, приступаем!

На своей маленькой делянке он испробовал новый сиреневый дымок. Трава, обработанная этим дымом, больше чем на полчаса утрачивала свою агрессивность. И вот теперь Химик решил испытать его на диких растениях.

Впервые

он проводил эксперимент на глазах всего лагеря.

Защитную стену — на всякий случай — мы соорудили напротив участка леса, где за зарослями колючих кустов, плюющихся длинными острыми шипами, росло дерево холли. В трубу, склеенную из огромных, подобных гигантским лопухам, листьев, мы направили струю дыма, поднимавшуюся из носика громадного чайника, в котором кипело зелье.

— Эх, старый пылесос был бы куда удобнее, — проворчал Химик, раскручивая винт. — Вадик, направляй струю в шланг. Винни, шевели насадку, чтобы дым шел на ветви.

Ночью к самому стволу холли от нашей крепости был проложен шланг. Дергая за веревочки на треугольной раме, Пух пытался направить растр шланга вверх. Холли — огромное дерево, высотой с пятиэтажный дом и двадцатиметровой в ширину кроной. Обработать дымом всю эту махину было нереально. Ну, хоть чуть-чуть…

Очевидно, что наша конструкция явно не была вершиной инженерной мысли. Направляя дым в шланг и отчаянно дергая за веревки, крича и переругиваясь, мы попытались опылить как можно большую площадь дерева.

Наконец все зелье испарилось. Химик передал Винни-Пуху небольшой, с кулак, булыжник:

— А ну-ка, кинь в дерево!

Наш индеец вооружился пращей, закрепил петлю на руке, раскрутил ее и метнул камень в сторону холли. Дерево тут же ответило, швырнув в нашу сторону сразу два тяжеленых плода, гулко ударившихся в защитную стену.

— Хорошо, что соорудили щит, — охнул Винни-Пух. — Но я, наверное, слишком высоко кинул, туда дым вряд ли дошел. Сейчас попробую ниже…

И он послал второй камень. Тот угодил в нижние ветви. На землю посыпались листья. Дерево не ответило.

— Работает! — удовлетворенно потер руки Химик.

Издали за нами наблюдали едва ли не все, кто находился в лагере. Некоторые даже вооружились биноклями. И теперь они разразились аплодисментами и восторженными криками.

— Нужно придумать, как таскать за собой все эти дымы, — флегматично сказал Винни, поглядывая на холли.

— А нельзя на себя нанести? Или на одежду? — поинтересовался я.

— Нельзя, — покачал головой Химик. — Я ж с этого начинал, думал чем-то опрыскивать их можно. Но они реагируют только на дым. Чихать хотели и на опыление, и на полив… Если продымить человека получше, то, может, кобринки и не подействуют, но я пока не проверял. Все равно от стрелок и холли это не защитит…

Мы экспериментировали весь день, направляя дым на разные виды травы, кустов и деревьев, замеряя интенсивность и время действия. К нашему удивлению, количество дыма совершенно не влияло на длительность прекращения активности растений. Даже по краям дымового следа

там, где испарения лишь едва касались листьев, местная флора полностью прекращала свои враждебные действия — в принципе интенсивность дыма можно было бы снизить, но пока было непонятно как это сделать.

Когда солнце зашло за холмы, мы с Винни-Пухом вернулись в Пещеру, унося с собой в банке волшебную смесь. Теперь при необходимости ее следовало лишь кинуть в чайник или другую посуду, залить маслянистым соком зеленовато-синих плодов местной «тыквы» (к сожалению, совершенно несъедобных), а затем нагреть на огне.

Это была настоящая победа. Наверное, первая за все десятилетия существования лагеря. Поэтому в Пещеру мы вернулись как победители.

Впрочем, почетную миссию рассказать о наших успехах остальным бойцам, я предоставил Винни. А сам помчался разыскивать Ико — ей ночью предстояла сложная работа по подготовке к Противостоянию детских пещер, которые нужно было снаружи закрыть защитной сетью. Работа была для женских рук, так что весь день она отсыпалась — все равно днем выходить к скалам могли только самоубийцы.

Вчера мы даже чуть повздорили с ней, поскольку она очень хотела тоже принять участие в эксперименте. Но все же, в конце концов, здравый смысл возобладал, и она согласилась остаться. Теперь я мчался к ней рассказать, как у нас все прошло.

* * *

Утром я проснулся рано. Ико уже вернулась и теперь крепко спала, уткнувшись лбом в висящий на стене коврик. Осторожно поднявшись, я натянул джинсы и пуловер и отправился умываться. До восхода солнца оставалось больше часа, и мне захотелось не просто умыться, а еще и искупаться. Вода в озере была холодной, но к этому я уже привык — она немного прогревалась лишь к вечеру у самого берега. Подпитываясь водой горных речек, озеро даже в самую жару оставалось прохладным.

Я вошел в воду, лег на спину и, слегка шевеля ногами, уставился на снежные горные вершины. Здесь, в предгорьях, всегда было тепло — даже зимой температура редко падала ниже 12 градусов, но на вершинах снег оставался даже жарким летом.

Где-то в тех ущельях затерялся отряд из пяти смельчаков, отправившихся на «обзорную экскурсию» два года назад, еще до моего появления. Два хогана погасли, значит двое погибли. Что стало с остальными было непонятно. Трое так и не вернулись, и никто не знал, что с ними стало — скорее всего, нашли перевал и ушли на другую сторону горного хребта. Странно, почему они до сих пор не вернулись?

Жители Пещеры подумывали о том, чтобы отправить на розыски первого отряда новый. Непротивленцы же агитируют собрать добровольцев, чтобы отправиться вниз и по руслу вытекающей из озера большой реки сначала попасть в долину, а потом пройти дальше, до моря — по непроверенной информации до него было километров двести. Может там тоже есть визитница… и люди, такие же, как мы, межзвездные скитальцы…

Я совсем продрог. Быстро выбрался на берег и растерся полотенцем, ощущая, что поднялся легкий ветерок. Высоко подпрыгивая, побежал к Пещере.