Арзюри. Книга 2. Данк
Шрифт:
— Запасливый, это хорошо. Слушай, Вадим, ты с утра на кухне крутился. Хвалят там тебя. Но я сказал, что вечером ты к ним не пойдешь. Ты сейчас стажер, так что должен успеть попробовать как можно больше разных занятий, прежде чем остепенишься. Вот я тебя сегодня и заберу в свой отряд. Будем укрощать природу, будь она неладна. Может заодно придумаешь что-нибудь вроде тех дуг для штор. Но и твои навыки работы с огнем тоже пригодятся, не сомневайся.
— Надо будет жечь эти джунгли?
— Ха, напалма не напасешься их сжечь. Нет, мы их продымляем. Это намного надежнее и гораздо полезнее.
Так Вадим узнал, что выше лагеря, в горах растет сразу несколько деревьев
— Выйдем мы на закате. Перед этим немного потренируешься дымить. Часть пути мы уже проложили, а дальше будет битва. Но к утру вернемся, никто не любит дневать в горах.
— Извини, Бафф… А отложить на пару дней эту мою стажировку можно?
— Отложить?
— Да. Я, по-видимому, пролежал три года в коме. У меня мышцы… считай, что их нет. Сегодня там, у костра… я ж разогнуться даже не всегда мог. А вчера от визитницы до лагеря дошел… не знаю как дошел…
— Таааак… Дела…. Конечно, тогда лучше пока отложить… Только знаешь, я тебя не выпущу пока, не обижайся. Ты руками работать умеешь, надеюсь? Тогда пошли, поможешь нам дымилки делать…
Тут выяснилось, что в хогане Ваади отправил очень полезные вещи. В частности, металлические сетки, проволоку, скобы и скрепки… Их заказали, чтобы делать приспособления для ядовитых парилок. До самого заката в мастерской, расположенной в пещерах, шла работа. Там было прохладно и довольно комфортно.
Хозяйничали там две молодые женщины — Ида и Софи, которые встретили помощника с радостью, тут же напоили его пряным травяным чаем, угостив заодно и вкусными маленькими сухариками.
А затем они принялись за дымилки. Вадим поглядывал на этих дам с легким удивлением. Они были невероятно легкими и смешливыми, не принимали его галантность за флирт, как это частенько случается, искренне заботились о том, чтобы ему было комфортно, приходили на помощь и объясняли все, что он сразу не мог сделать. Но было еще что-то неосязаемое, что-то, воздвигающее невидимую стену между этими девушками и всем остальным миром. Лишь несколько часов спустя до него дошло, что их связывают гораздо более серьезные отношения, чем просто дружба. И именно это делало их похожими друг на друга несмотря на разницу во внешности. Обе не толстые, но плотненькие, крепко сбитые, у обоих волосы до плеч. На этом внешнее сходство заканчивалось. Вертлявая и шустрая Ида металась по мастерской ураганом, так что ее рыжие кудряшки развивались то тут, то там. Софи — со светлыми, словно прилизанными, прямыми волосами — казалась опекуншей, словно старшая сестра, которая с любовью приглядывает за младшей, готовая в любой момент прийти на помощь.
На словно бы невзначай заданный вопрос Вадима — не родственницы ли они, — дамы расхохотались. Нет, конечно, не родственницы. Здесь родственников не встретишь, визитницы раскидывают людей по Вселенной руководствуясь, похоже, единственным правилом: раскидать людей из одной визитницы или даже из нескольких близлежащих визитниц по разным планетам.
— Тут у нас один философ есть, он долго,
Так, за разговорами, чаепитиями и изготовлением дымилок, прошел весь день. Девушки отвлекали Вадима от тревожных мыслях об уроках, навязанных ему тем неприятным типом, Хуротом. Как их проводить? О чем рассказывать? Перелистав блокнот с записями Ваади, он подумал, что они могли бы быть и поподробнее. В разговоре выяснилось, что на занятия приходят ученики всех возрастов.
— Из пятидесяти двух детей, живущих в колонии, семеро еще совсем малыши, так что в классе обычно набирается чуть более полусотни, — прикидывая что-то в уме, сообщила Софи.
— Как это? Сорок пять получается, — возмутился Вадим.
— Ну да, сорок пять. Плюс человек десять-пятнадцать взрослых. Но не все старики приходят на каждый урок, иногда в походе или другими делами заняты. Впрочем, если урок интересный, может и сотня человек набиться, и больше.
Понять, что это за уроки и как они проходят, из этих объяснений было невозможно — девушки, похоже, сами никогда ни на какие уроки не ходили здесь. Да и с периодичностью было все неопределенно. Уроки можно было проводить утром, сразу после завтрака, или вечером, перед ужином. Желательно хотя бы раз неделю, чтобы предыдущий урок не успел из головы выветриться.
В конце концов Вадим просто решил пойти завтра утром, познакомиться с классом и попробовать разобраться что им нужно и можно рассказывать и как лучше организовывать занятия.
Глава 4.Беспомощность
После ужина Вадим вместе с Идой и Софи возвращался в пещеры, но на этот раз девушки повели его другой дорогой. И тут он неожиданно увидел озеро и обомлел. Озеро было прекрасно! Почти овальное, на первый взгляд, меньше километра в ширину и чуть больше километра в длину. Его спокойная гладь искрилась, отражая луну и звезды, заманивала поскорей окунуться в эти звезды и прохладу.
— Плавать умеешь? Здесь глубоко, но вода спокойная. После заката и до рассвета можно купаться. Лучше у берега, дальше вода холодная…
— Сейчас можно?
— Можно и сейчас. Сбегай за плавками и плескайся на здоровье. Ночь длинная.
Плавки пришлось брать на складе в Пещере, своих у него — спасибо Ваади! — не было. Но желание искупаться было сильнее пустой обиды, так что уже через полчаса он вернулся к озеру.
Усталое тело с немилосердно ноющими мышцами погрузилось в теплую прибрежную воду, расслабилось и обрело мимолетный покой. Несколько раз нырнув, Вадим отплыл подальше от берега и лег на спину. Здесь вода действительно уже была холоднее и бодрила. После дневной жары это оказалось лучшим его ощущением за все время пребывания на Арзюри.
Над головой разлилось незнакомое небо — немного более светлое, чем на Земле, со слегка сиреневым отливом и миллиардами звезд, усеявших небосклон обильнее, чем даже видимый с побережья Красного моря Млечный путь. Знакомых созвездий не нашел, значит он находился на какой-то дальней планете. Но это казалось ему не важным. С восточной стороны озера пронзительным светло-оранжевым цветом налилась огромная луна, освещая окрестности даже сильнее, чем яркие искорки звезд.
«Вчера лун было две, но вторая была жемчужно-серой и света давала, наверное, меньше» — лениво подумал Вадим.