Асфальт
Шрифт:
– Точно нет! – твёрдо ответил он.
– Это хорошо! Мне сейчас чужого горя не надо. У меня сейчас и своих переживаний достаточно. Так что могу только веселиться.
– Сонечка, что-то случилось?
– И случилось, и накопилось… Всё вместе, – ответила Соня и опустила взгляд. – Короче, Миша, извини, но мне плохо, аж пиздец. Так что я сегодня с вами выпью. Потерпи.
– Ну что ты!… -сказал Миша громче. – Что-то конкретное стряслось?
– Говорю же, всё вместе. Потом скажу. Пойду руки вымою. А вы мне коньяку закажите пока, – сказала она последнюю фразу Стёпе, вставая.
– С радостью, – ответил тот, – а какого?
– Всё
– Не знаю, – сказал Миша, – мы здесь в первый раз. Сейчас спрошу…
– Найду, сиди, – ответила она и ушла.
– А Аня с ней знакома? – сразу спросил Стёпа.
– Нет, Сёпа, не знакома. И Ане знать про Соню не надо.
– Мишенька! Ты разбиваешь мне сердце и рушишь идеалы, – сказал Стёпа и шутливо, и не очень. – А я-то думал…
– То, что ты сейчас подумал, – это полная чушь, – быстро сказал Миша громким шёпотом. – Соня – мой товарищ и всё. Я тебе говорил, что, может быть, я даже страдаю от того, что мы просто товарищи. Но это именно так. А с Аней Соню знакомить не надо. Нужно будет слишком много объяснять, а это совершенно ни к чему. Потому что объяснять нечего. Просто у Сони какие-то проблемы. Она сказала мне сейчас, что у неё что-то стряслось. Ей плохо. Так что давай не оставим хорошего человека в беде. Она отличный товарищ.
– Она шикарная баба! – сказал Стёпа. – Но сильно умная и для меня очень сложная и взрослая. Так что пусть будет товарищем. Как скажешь. Но просто в дружбу с такой я не верю и поверить…
Мишин телефон снова сработал.
– Извини, – сказал он Стёпе и взял телефон. Номер был не определён.
– Да кто тебя всё дёргает? – возмутился Стёпа. – Неприлично мешать друзьям общаться.
– Извини, я отвечу, и больше меня дёргать не будут, – сказал Миша и поднёс телефон к уху. – Да-а-а. Слушаю.
– Нехорошо обрывать разговор и не отвечать на звонки, – услышал Миша тот самый незнакомый ему грубый мужской голос.
– Это снова вы! Если вы будете говорить в том же тоне… – сказал Миша громко…
– У тебя там очень шумно, – перебил его голос в телефоне, – отойди туда, где потише, и мы быстро поговорим.
– Вы наверняка ошиблись номером, – как можно более спокойно сказал Миша. – Я не знаю, с кем…
– Ну ты же понимаешь, что я не ошибся номером, – голос звучал уверенно и жутко, – ты, главное, сам сейчас не сделай ошибку. Выйди туда, где тихо. Я жду.
– Извини, – сказал он Стёпе и вышел из-за стола, – я сейчас быстренько переговорю и вернусь.
Миша шёл к выходу из ресторана и очень быстро прокручивал все возможные варианты того, откуда мог звучать этот голос, по какой причине и какую опасность это сулит. А в том, что от голоса в телефоне исходила опасность, Миша уже не сомневался. Но ничего, кроме того, что могли звонить конкуренты или кто-то от конкурентов из Петрозаводска, он не придумал. Миша быстро успел подумать, что больше ему с угрозами звонить некому. И ещё успел подумать, кому нужно позвонить, чтобы в свою очередь припугнуть тех, кто звонил.
Миша вышел к гардеробу, где музыка и шум были почти не слышны.
– Я вас слушаю, – сказал он в телефон.
– Это я тебя слушаю, – услышал он.
– Послушайте, – стараясь говорить очень спокойно, ответил Миша, – так бесполезно со мной разговаривать. Это не разговор…
– Тебя зовут Михаил? – услышал Миша неожиданный вопрос. – Отчество – Андреевич?
– Именно так. Ну и что?
– Значит, телефон, на который я звоню, зарегистрирован на твоё имя? Так? – повисла короткая пауза, Миша не стал отвечать. – И зарегистрирован по адресу… – голос спокойно и чётко назвал Мишин домашний адрес. – Так что как тебя зовут, где ты живёшь, если ты там живёшь, я уже знаю. Завтра буду знать больше. Но я тебя ещё раз спрашиваю, кто ты такой, а?
Миша почувствовал страх и оцепенение. А ещё он подумал, что совершенно не знает, что ему говорить. Ему хотелось прекратить этот жуткий разговор, но он не решился.
– Кто я такой – это очень сложный вопрос, – ответил он, стараясь говорить ровным голосом, – не думаю, что вы можете его мне задавать. К тому же я не знаю даже вашего имени, – Миша говорил и набирался смелости, голос его окреп. Он уже не сомневался, что звонят ему из Петрозаводска или по поводу Петрозаводска. – Кто я такой?!. Я думаю, что в среду я буду в Петрозаводске, и мы сможем попробовать выяснить, кто я, кто вы и что с этим делать. – Миша был доволен тем, как он смог ответить и сыграть на опережение. В телефоне зависла тишина.
– Хорошо, – услышал наконец Миша, – ты можешь изображать дурачка, можешь не отвечать на звонки, можешь думать, что сможешь отшутиться. Не советую. Тебе придётся мне ответить. А то ни в Петрозаводск, ни куда-нибудь ещё ты не поедешь. Так кто ты такой?
– Вы мне что, угрожаете? – по возможности ехидно спросил Миша. Но он уже понял, что с Петрозаводском он не угадал.
– Конечно, угрожаю! – голос в трубке зазвучал громче и совсем неспокойно. – Я тебе так угрожаю, что лучше тебе меня больше не сердить. Перестань прикидываться дурачком. Хватит…
Миша слушал, и гнев, и страх закипали в нём. Он ничего не мог понять. Он чувствовал себя сильным и взрослым, стоящим в центре Москвы в людном, красивом, современном и цивилизованном месте. Но при этом он ощущал страх, беспомощность, полное непонимание ситуации и незнание, что же ему делать. Он чувствовал себя совершенно как когда-то на крыше дома в Архангельске. Он опять хотел оттолкнуть от себя страх и унижение. Он, как тогда, беспомощно барахтался в разговоре и увязал в словах. А голос в телефоне продолжал звучать.
– Кто ты по жизни, мне неинтересно. Кто ты по жизни, если мне надо, я узнаю. Ты мне скажи. Сам скажи, кто ты ей? Понял меня?! Лучше сам скажи… Иди пока подумай. Советую тебе самому всё сказать. Давай…
Разговор прервался. Миша ничего не мог понять. Но в голосе, который с ним говорил, было столько злобы и даже с трудом сдерживаемой ненависти, что Мише стало жутко. Понятно было только то, что говоривший человек продемонстрировал Мише свои возможности, узнав, как его зовут и его адрес. Ясно было, что возможности эти демонстрировались неспроста и человек всерьёз Мише угрожает. Угрожает и гневается. Вот только из-за чего и почему? Это было совершенно непонятно. По крайней мере тема Петрозаводска Мишей была решительно отброшена. Он стоял у гардероба, пронзённый и скованный страхом и полнейшим непониманием. А ещё ему было стыдно за свой страх, за то, что беспомощно разговаривал с незнакомцем, за то, что вообще поддался, подчинился, испугался и, вопреки всякому здравому смыслу, выслушал всё, что ему хотели сказать. Он ругал себя и думал, почему он так оцепенел от страха? «От того, что он назвал мой домашний адрес. Да, от этого…» – подумал Миша.