Ашерон
Шрифт:
— Собирается приличная толпа людей. Я просто хотела узнать, не нужен ли вам стакан воды для вашего выступления?
От этих слов ее кишки свернулись в узел. Приличная толпа. Да уж. Она ненавидела толпы и публичные речи. Если бы не тот факт, что им нужна спонсорская помощь на новое снаряжение в Греции, то Сотерия никогда бы не согласилась на это.
— Да, пожалуйста. Только убедитесь, чтобы чашка была привинчена к трибуне. А то я всегда разливаю напитки, если нет такого винтика.
Женщина развернулась и ушла. Тори взглянула на записи, которые только что просматривала, но слова женщины повисли у нее в голове. Приличная толпа. Что за сверх идиотизм для женщины, которая просто в ужас приходит от толп? У нее в горле появился комок, и Сотерия решила пошпионить за комнатой. Да, это определенно можно было назвать толпой. Там было, по крайней мере, человек шестьдесят. Ее затошнило. Когда Тори стала пятиться назад в тень, дверь распахнулась, и в комнату вошел мужчина, от которого у нее перехватило дыхание. Невероятно высокий, он прошагал в комнату так,
— Доктор Кафиери?
Только с третьего раза, когда повторили ее имя, Сотерия поняла, что доцент вернулась.
— Извините. У меня небольшая боязнь сцены.
«И еще длинные похотливые фантазии насчет нее и мистера Гота».
— О, все будет в порядке.
Женщина протянула ей воду. Тори не была так в этом уверена. Скопления народа пугали ее и, в отличие от мужчины-гота в зале, она ненавидела выставляться напоказ. Она пыталась представить его в нижнем белье, но это еще больше раздражало, заставляло ее нервничать и ухудшало, и без того разгоряченное состояние. «Он, должно быть, был единственным живым мужчиной, который выглядел устрашающе в своей бандане. Боже, а что если этот огромный разгоряченный самец является коммандо?». Отогнав от себя такие мысли, Тори посмотрела на часы и увидела, что почти пришло время начинать. Сотерия сглотнула, она снова взглянула на зал и увидела там высокую, невероятно роскошную рыжеволосую женщину, которая подошла к Готу. Она была также прекрасна, как и восхитителен этот мужчина. Однако она не была той, кто нормально смотрелся рядом с ним. Он был одет во все черное, а на ней красовался белоснежный костюм, а завершали этот образ изящные туфельки от Джимми Чу. С безупречной укладкой, она напомнила ей сбежавшую откуда-то модель. Когда она села рядом с Готом, то он скривил свое лицо, хотя она улыбалась ему и предлагала напитки, которые принесла. Женщина говорила с ним, а он повернул свою голову и ответил очень грубо. Она выглядела абсолютно уязвленной такой его холодностью. Тори стиснула зубы. Было очевидно, что они были знакомы, и так как женщина определенно была влюблена в незнакомца, было совсем непозволительно с его стороны вести себя с ней таким образом. Типичный урод. Тори ненавидела осуждать людей, но ей приходилось сталкиваться с такими экземплярами снова и снова в своих классах, в которых она преподавала. А однажды она даже совершила ошибку, решив, что влюбилась в одного человека, столь похожего на незнакомца. Ублюдки, которые используют по полной женщин, которые их любят. Несомненно, что рыжеволосая оплатила всю ту, дорогую одежду, которую он с такой гордостью носит. Их отношения совсем ее не касались. Она просто надеялась, что женщина скоро очухается и пошлет к черту этого засранца.
— Я пойду представлять тебя.
Тори подпрыгнула, услышав голос доктора Аллена, когда он проходил мимо нее. Чуть слегка за пятьдесят, он был подтянутый и в хорошей форме с седыми волосами и небольшими усиками. Он и был тем профессором, который пригласил ее, чтобы рассказать об Атлантиде в цикле «Классические цивилизации», который был устроен в Парфеноне. И теперь, если это хоть как-то поможет найти последующее финансирование для ее новых раскопок, она убьет сразу двух зайцев одним этим выступлением. Только бы не упасть и не начать заикаться… Она перекрестилась трижды, сплюнула и быстро прочитала небольшую молитву.
— Я знаю, что вы знакомы с именем Кафиери и сомнительностью исследований и заявлений отца и дяди Сотерии. Но со всей честностью заявляю, что доктор Кафиери отнеслась к своему научному труду невообразимо серьезно,
Эш воздержался от аплодисментов, так как ожидал увидеть профессора, которого собирался скоро поджарить.
— Черт!
Смущенное слово никто не мог услышать, кроме Артемиды и него. Но все напряжение и волнение в этом произнесенном слове, подняло в Ашероне волну жалости. Он вздернул брови, когда услышал шелест бумаг, как будто выступающий выронил их. Мгновение спустя она выскочила из двери, прямо за сценой. Очень высокая и тощая, как селедка, она выглядела очень миленькой со своими прямыми каштановыми волосами, которые она закрутила в строгий пучок. Пара небольших очков в круглой бронзовой оправе скрывали ее интригующие карие глаза. Бежевый деловой костюм сидел как влитой на ней, но было очевидно, что она чувствовала себя совершенно некомфортно в нем. Вообще-то она выглядела довольно взбудораженной. Она положила все свои бумаги на трибуну и прочистила горло, прежде чем одарить их всех, робкой очаровательной улыбкой. Ашерон мог дать руку на отсечение, что у нее хватало проблем, пока она взрослела.
— Я знаю, что не должна была начинать свое выступление с извинений, но я выронила все свои записи по пути сюда, поэтому, если вы потерпите меня, пока я приведу все в порядок, то я буду вам очень признательна.
Эш улыбнулся. Доктор Аллен выглядел обеспокоенным, однако все же благосклонно кивнул.
— Конечно, делайте все, что нужно.
И она принялась все исправлять. Люди вокруг оживились от ее заминки, пока она пыталась собрать всю речь воедино. Доктор Аллен подошел к ней.
— Разве они не пронумерованы?
Ее лицо стало ярко-красным.
— Нет. Я забыла сделать это.
Несколько людей в зале засмеялись, а еще парочка тихо ругнулась.
— Извините, — сказала она, торопливо складывая свои бумаги, — правда. Я очень сожалею. Просто давайте я начну.
Последний раз, тоскливо взглянув на свою перемешанную речь, она включила проектор у себя над головой и щелкнула на фотографию, на которой был изображен греческий Парфенон.
— Многие из вас знают, что жизненным наваждением моего отца и дяди были поиски Атлантиды — они оба отдали за это свои жизни, как впрочем, и моя мама. Так же как и они, я сделала целью своей жизни разгадать эту загадку. С самого моего раннего детства, когда я еще бегала в подгузниках, моя семья, и я принимали участие в раскопках в Греции, пытаясь обнаружить подлинное местоположение Атлантиды. В 1995 году моя кузина доктор Мегеара Кафиери обнаружила, как я думаю, верный участок, и хотя она уже оставила свои поиски, я так и не отступилась. Прошлым летом я, в конце концов, смогла найти убедительное доказательство того, что Атлантида вообще существовала и что исследования Мегеары наконец приоткрыли завесу тайны.
Эш закатил глаза от утверждения, которое столько раз уже произносилось. Если бы ему давали каждый раз, когда он слышал это, по пятицентовику, то Ашерон был бы уже давно богаче, чем сейчас. Сотерия нажала кнопку и включила фотографию, от которой Ашерону пришлось сесть прямо, потому что он узнал то, что было на ней изображено. Это был разбитый бюст его матери, и только в одном месте эта хорошая доктор могла его найти. В Атлантиде. Она подпихнула костяшкой пальца свои очки выше на нос.
— Это один из многих артефактов, которые я и моя команда достали со дна Эгейского моря, — она использовала красную лазерную указку, чтобы показать атлантскую надпись на дне, которая обозначала имя его матери, — я искала кого-нибудь, кто мог бы перевести это, что кажется, является формой раннего древнегреческого письма. Но пока никто не смог расшифровать слова, или хотя бы все буквы. Такое ощущение, что этот алфавит содержал части, которые исчезли из традиционного современного греческого языка.
Артемида шлепнула его по руке.
— Кажется, ты сломан, Ашерон.
— Уничтожен, — исправил он, не дыша.
— Без разницы, — обиделась Артемида.
Сотерия оглядела присутствующих, а потом сосредоточилась на докторе Аллене.
— Из-за того, что никто не может прочитать это или хотя бы опознать как-то древние буквы, я убеждена, что они относятся к Атлантиде. Итак, если Атлантида находилась в Эгейском море, как считала моя семья и чего придерживаюсь я, то возможно их язык имел греческую основу или может быть, от их языка сформировалось то, что сегодня мы знаем, как греческий язык. Остров находился точно в центре торговых путей между греческими моряками, что наделяло их могуществом и позволяло формировать культуру, традиции и язык Древней Греции.
Она перешла к другому фото, на котором был изображен фрагмент стены атлантского королевского дворца.
— Это от здания, которое я нашла…
— Почему ты ничего не скажешь? — прошептала Артемида.
Эш не мог. Он был слишком ошеломлен, пока смотрел на образы, которых не видел вот уже одиннадцать тысяч лет. Как же смогла эта молодая женщина найти все это? И как он не знал об этом? Этому был простой ответ. Черт подери его мать! Она ведь точно знала, что они копаются вокруг месторасположения острова, и вместо того, чтобы сообщить ему об этом, она тихонько сидела, как мышка, надеясь, что один из археологов может освободить ее из заточения.