Ашерон
Шрифт:
— Я не буду воспитывать монстра, — возмутился мой отец.
— У Вас нет выбора, — жрица взяла ребенка и поднесла его к моей матери.
В глазах акушерки, которая все время хмурилась, я увидела удовлетворение, прежде чем красивая белокурая женщина пробилась через толпу, чтобы исчезнуть из комнаты.
— Он родился из вашего тела, Ваше Величество, — жрица сказала, обращая мое внимание к ней и к моей матери.
Он — Ваш сын. —
Ребенок заорал еще громче. Его мать. Она съежилась далеко от него.
— Я
Акушерка протянула ребенка отцу.
— И что Ваше Величество? Вы его признаете?
— Никогда. Этот ребёнок не мой сын.
Акушерка глубоко вздохнула и представила младенца комнате. Ее власть была свободна от любви или сострадания, это было видно в ее прикосновении.
Тогда он будет назван Ашероном, подобно реке горя. Подобно реке подземного мира, его путь будет мрачным, долгим, наполненным терпением. Он обретет способность давать жизнь и забирать её. Он будет идти по жизни в одиночестве, покинутый всеми, и будет всегда пытаться найти доброту, а вместо нее находить бессердечие.
Повивальная бабка смотрела на младенца на руки и произнес простую истину, что будет преследовать мальчика на всю жизнь
— Только боги смогут пощадить тебя, маленький первенец. Больше никто.
Глава 3
30 августа 9541 до н. э.
— Почему они так ненавидят меня, Рисса?
Я прекратила ткать и посмотрела на робко подошедшего ко мне Ашерона. В свои семь лет он был невероятно красивым мальчиком. Его золотые волосы мерцали в комнате, как будто были обласканы богами, которые, казалось, оставили его.
— Никто не ненавидит тебя, акрибос.
Но в душе я знала правду.
И он тоже.
Он подошел ближе, и я увидела красный, злой отпечаток руки на его лице. В сверкающих серебром глазах не было слез. Он так привык к побоям, что казалось, они больше не беспокоили его.
Разве что в сердце.
Я спросила:
— Что случилось?
Он отвёл глаза.
Я оставила свой ткацкий станок и подошла к нему. Встала перед ним на колени и мягко отвела светлые волосы от его раздутой щеки.
— Скажи мне.
— Она обнимала Стиккса.
Я не спросила о ком он говорит. Я знала. Он был с нашей матерью. Я никогда не могла понять, как можно быть такой нежной со мной и Стикксом, и в тоже время такой жестокой с Ашероном.
— И?
— Я хотел чтобы меня тоже обняли.
Я увидела его боль и все поняла. Передо мной был маленький мальчик, жаждущий любви своей матери. Его губы мелко дрожали, а в глазах застыли непролитые слезы.
— Почему я выгляжу как Стиккс, но я — чудовище, а он — нет? Я не понимаю, почему я — монстр. Но я ведь не такой!
Я не могла объяснить это ему, поскольку
Для них он был монстром.
Я же видела только маленького мальчика. Малыша, который хотел быть принятым семьей, отвергающей его. Почему мои родители не могли увидеть, какой он добрый и нежный? Тихий и почтительный, Ашерон никогда не стремился навредить кому-нибудь или чему-нибудь. Мы играли вместе, и мы смеялись. Но чаще всего я обнимала его, в то время как он плакал.
Я взяла его маленькую ручку в свою. Мягкая рука. Рука мальчика. В ней не было ничего преступного. Или убийственного.
Ашерон всегда был нежным ребенком. В то время как Стиккс был нытиком и жаловался по каждому незначительному поводу, отбирал мои игрушки и любого другого ребенка, Ашерон стремился только к миру. Он хотел чтобы всем вокруг него было хорошо.
Он выглядел старше своих семи лет. Временами, даже старше меня.
У него были странные глаза. Их серебряный, переливающийся цвет говорил о первородстве, связывающем его с богами. Но, конечно, эта особенность не должна была ужасать.
Я улыбнулась. Надеюсь, моя улыбка немного облегчила его боль.
— Придет время, Ашерон, когда мир узнает какой ты удивительный мальчик. Однажды этот день наступит, и тогда никто не будет бояться тебя. Так и будет.
Я подошла чтобы обнять его, но Ашерон отступил от меня. Он привык что люди причиняют ему боль. И то, что я никогда так не поступала с ним, ничего не меняло. Он не выносил и моих прикосновений.
Пока я стояла, дверь в мою гостиную открылась. В комнату вошло много охранников.
Зрелище было пугающим, и, не зная чего от них ждать, я отошла. Ашерон крепко держался своими маленькими кулачками за юбку моего синего платья и пытался спрятаться за мной.
Мой отец и дядя прошли сквозь строй мужчин, стоящих передо мной. Они фактически одинаково выглядели. Те же синие глаза, те же волнистые белокурые волосы и светлая кожа. Смотря на них, никто бы не предположил что мой дядя на три года моложе отца. Они могли легко сойти за близнецов.
— Я говорил тебе, что он будет с ней, — сказал мой отец дяде Эстесу. — Опять развращает её.
— Не волнуйся, — ответил Эстес. — Я позабочусь об этом. Тебе больше никогда не придется беспокоиться о нем.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивала я, ужасаясь их мрачному тону. Они ведь не собираются убить Ашерона?
— Не бери в голову — огрызнулся отец. Прежде я никогда не слышала от него такого резкого тона. Это буквально заморозило мою кровь.
Он схватил Ашерона и подтолкнул его к дяде.
Ашерон запаниковал. Он потянулся ко мне, но дядя грубо схватил его за руку и резко отдернул.