Асмодей
Шрифт:
Но истинный ужас овладел девушкой тогда, когда взгляду открылся фасад этой громады. Он весь был усеян резьбой, изображающей картины адских мук, причем таких реалистичных, что узницу одолел приступ истинного отвращения. Покрытая черепицей из почерневших человеческих костей крыша, горела огнем на фоне заходящей Венеры, чье сияние отражалось в ледяных стенах замка, как в наполированном зеркале.
– Это лёд? – удивленно спросила Аврора, дотрагиваясь до черной стены.
– Да, – проскрипела старуха, в очередной раз ударив ее навершием трости. Благо раны в аду быстро затягивались, иначе девушка была бы уже похожа на окровавленный кусок мяса.
Пройдя
В центре площади был водружен огромный помост, на котором, скованные цепями сидели сотни человек. Некоторые жертвы полностью обнаженные, с головы до ног запачканные сажей; другие, подобно Авроре, были облачены в лохмотья. Общим было только одно – обреченность в глазах. Несчастные прижимались друг другу, дрожа от страха, как осиновые листы, а между ними, одаривая первых презрительными взглядами, сновали демоны.
То и дело в центр выводили очередную душу: были среди них и женщины, и дети, и старики. Подобно скотине на городской ярмарке их проводили по кругу, а собравшиеся оглашали свою цену. Единственным отличием, пожалуй, было то, что люди при продаже коровы или лошади перечисляли достоинства животного, а демоны – человеческие грехи. Чем меньше грех – тем дороже душа, ибо истинная сила, по мнению падших, зависела от чистоты энергии.
То и дело со всех сторон доносились оживленные крики, граничившие перерасти в открытое противостояние. Демоны Демоны перекрикивали других участников торгов, скалясь, подобно хищным животным, готовым вцепиться друг другу в глотки ради добычи. Замолкали бунтовщики лишь тогда, когда на площадь, верхом на крылатых кошмарах или жеребцах преисподней, въезжал кто-то из высших демонов или их посланники.
За то короткое время, что Аврора провела в аду, она успела понять, что там существовала жесткая иерархия. Как и в животном мире, правом первенства пользовались сильнейшие, как и правом верховой езды. Так, бесам, чертям и прочим низшим демонам было не дозволено ездить верхом, адские жеребцы были привилегией так называемого среднего класса, а на крылатых кошмарах восседали лишь высшие демоны. И только рыцари ада владели исключительным правом на собственных животных. Асмодей летал на огромном драконе; Вельзевул передвигался на саркофагиде – плотоядной мухе невероятных размеров; Азазель – на черном козле; Левиафан – на водяной змее; Астарот на трехглавом псе, а Абаддон на огромном двурогом кошмаре.
Обойдя помост, старуха подсадила Аврору к небольшой группе грешников, подозвав к себе толстого дьяволенка, не превышавшего метра ростом. Его лицо, а точнее сказать морда, была некой помесью собачьей и человечьей личины с бараньими рогами на голове. В общем, достаточно жалкое на вид создание.
– «Хотя», – подумала Аврора, – «не более жалкое, чем я сама».
Все ее тело были покрыто ожогами и струпьями, которые затягивались лишь для того, чтобы освободить место для новых, глаза ввалились, утратив былой блеск; щеки осунулись и покрылись копотью, а волосы – бывшие ее девичьей гордостью, превратились в спутанную паклю. Будь она на земле, ее наверняка сочли бы прокаженной, но здесь, в адской бездне, внешность особого значения не имела. В цене был лишь душевный свет, а ее душа сияла подобно огромной звезде, привлекая к себе жадное воронье.
– Душа на учет, – проскрипела старуха, презрительно глядя на дьяволенка.
–
– Пять векселей! – раздался громкий, оживленный крик. Аврора подняла глаза к трибуне, на которой стояла хрупкая девушка с белокурыми волосами, скрывающими небольшую грудь. Наполненным слезами взглядом, она обреченно взирала на озлобленных тварей, торгующихся за ее тело и душу.
– Эта малютка стоит семи! – проговорил высокий демон с овечьей головой и человеческим туловищем.
– Десять векселей! – прокричал еще один. Торги набирали обороты и аукционеры потихоньку начинали кипеть от злости, то и дело поглядывая на своих конкурентов.
– Что за векселя? – прошептала Аврора, склонившись к уху веткой старухи, сидевшей подле нее.
– Эка невидаль, деточка, – прохрипела она, задыхаясь от кашля. – В аду в цене лишь одна валюта – человеческие души. Их используют демоны, чтобы рассчитываться друг с другом. Чем большим количеством душ владеет падший – тем он сильнее. Мелкие бесы порой не могут позволить себе и одной скорбной душонки, а вот рыцари владеют несметным количеством, потому и сила их велика. Изначально единоличным правом владения грешниками обладает Люцифер, но сама понимаешь, ему они без надобности – лишь хлопоты ненужные, а потому и организовал он эти аукционы. Демоны выкупают у него души в обмен на векселя. По сути – это обязательства перед Владыкой теней и гарант того, что завладев достаточной силой, падшие не поднимут мятеж против него.
Ее рассказ заглушил оживленный гул толпы, прервавший аукцион. На площади в сопровождении нескольких суккубов, появилась всадница на черном коне. На вид несчастное животное выглядело куда хуже, чем прошедшая через весь ад Аврора: худое, изъеденное червями, кое-где светившее обнаженными ребрами, истекающее кровью, но все еще полное сил, оно было окутано черной магией – ужасное зрелище.
Не успела демоница въехать на площадь, как десятки душ, будто потерявших контроль, кинулись ниц, поднимая к ней искалеченные и окровавленные руки.
– Возьми меня, возьми. Мы готовы служить, – кричали они, давя друг друга, но получая взамен лишь презрительные взгляды.
– Чего они хотят от нее? – не скрывая любопытства, шепнула Аврора. Она узнала ее с первого взгляда. Это ее девушка видела подле Асмодея, когда на них напал дракон.
– Чтобы она забрала их с собой! – произнесла старуха.
– Но зачем? Что может быть хуже, чем рыцари ада? Говорят в жестокости они не знают равных.
– И то верно, только вот, деточка, поваришься тут столько же, сколько они – заговоришь иначе. Персональный ад всяко лучше общественной камеры. Ты же шла сюда по пустыне падших, видела души, терзающиеся там?
– Да, – робко шепнула Аврора, которая содрогнулась всем телом от одного лишь упоминания об этом месте.
– Так вот, думаешь, тебя вечность будут держать в темнице? Коль не купят тебя на аукционе, разделишь их участь! – девушка неуверенно сглотнула, устремив на всадницу янтарный взгляд.
Остановившись около Лоа и мелкого дьяволенка, наездница, которой оказалась двурогая демоница, облаченная в серые доспехи, подозвала к себе чертенка. Перегнувшись через седло, она сказала ему лишь пару слов, передав расписку, а потом окинула взглядом трепещущих жертв.