Асмодей
Шрифт:
***
Будь у Асмодея сердце, оно бы сейчас сжалось от скорби, ибо как демон ни старался — не мог избавиться от того разъедающего душу чувства, которое появляется в момент осознания ошибки всей своей жизни. Он без особых колебаний отправил в безнадежный бой несколько тысяч своих братьев и сестер, и до сих пор никто из них не добрался до ущелья. И хоть победа требовала жертв, Асмодея не покидало ощущение, что он переплатил.
— Только глупцы не сомневаются, — будто ответом на его мысли прозвучал спокойный голос Азазеля у него за спиной.
— Абаддон бы не сомневался, именно поэтому он должен был возглавить последнюю битву.
— Абаддон безжалостен, потому он великий полководец, но сейчас, когда мы заперты
— Порой, чтобы выиграть битву, нужно отрезать дорогу к отступлению не только врагу, но и самому себе.
— Что ж, с последним мы прекрасно справились, — усмехнулся Азазель, хотя даже ему самому эта попытка пошутить и поддержать боевой дух показалась ничтожно жалкой.
— Загнанный в угол зверь сражается втрое яростней, пусть знают, что щадить их никто не станет, не сумеют отбить вражеские атаки — умрут. Войска встали на позиции?
— Да, все готово для обороны.
Не говоря ни слова, Асмодей поднялся со своего места, дабы лично убедиться в том, что предводители неукоснительно выполнили все его распоряжения. Маги и лучники затаились на гребнях скал, пехота выстроилась у выхода из ущелья, а кавалерия на противоположной стороне равнины, что была заключена в центре горного массива. Арьергард войск был послан в обход через скалы, по известным только Асмодею тропинкам, чтобы прикрывать стрелков от нападения со спины. Остальных воинов, вооруженных копьями, за исключением отряда в пятьсот демонов, составивший сопровождение главнокомандующего, Асмодей расположил в засаде в тех местах, где нависшие над ущельем скалы могли прикрыть от падающих сверху глыб.
— Отправьте отряд самых преданных воинов на разведку, мы должны знать, где находится наш враг, и как скоро он достигнет ущелья.
— Слушаюсь, Мессир, — с легким поклоном ответил Бефронс, направляясь к конюшням.
— Нам нужна приманка, — задумчиво произнес Асмодей, обращаясь скорее к самому себе, нежели к стоящему подле него Азазелю. — Нужно сделать так, чтобы они, напоенные своим успехом, забыли об опасности и ринулись в узкий проход.
— И что ты задумал?
— Я встречу армию Вельзевула на подступах к ущелью.
— Тебе, я смотрю, все не терпится умереть? Обязанность рыцаря вести воинов в бой, но сейчас ты командир, так что забудь о былых привычках.
— И все же, я должен сделать это, — не давая собеседнику возразить, произнес он.
Казалось, что план безупречен. Все шло превосходно. И, тем не менее, камень так и лежал на сердце неподъёмным грузом, будучи предвестником беды. Когда армии Вельзевула оставалось всего несколько часов пути до входа в ущелье, к Асмодею явился один из разведчиков, который был послан следить за продвижением вражеского войска. Он признался, что Астарот подкупил его и уговорил предупредить о засаде. Разведчик согласился, взял причитающихся ему за измену душ, и отправился в путь, но в самый ответственный момент то ли страх перед карой заговорил в его душе, то ли клятва верности, данная Люциферу, то ли обычный здравый смысл. Как бы то ни было, он поспешил вернуться, чтобы все рассказать своему новому предводителю.
К рассвету вражеский строй узкой колонной углубился в ущелье. Асмодей встретил их на полпути от лагеря со своими пятьюстами воинами. Завязался бой, но вскоре демон похоти протрубил сигнал к отступлению. Воины начали медленно сдавать позиции, неся незначительные потери, чем только распаляли преследователей. Враги становились все напористее, а войска Асмодея отходили все быстрее, пока не обратились в бегство, спасаясь от преследования всадников.
Примерно в полумиле от конца прохода, за которым расположился лагерь ополченцев, ущелье делало крутой поворот и резко сужалось. Здесь скалы были так высоки и отвесны, что у подножия их царил вечный полумрак. К этому
Это была победа, пусть не в войне, но в этой битве. Асмодей знал, что иного пути к лагерю, кроме как через ущелье или горы у врага не было, а значит, до тех пор, пока у них остается хотя бы крупица душ на пустоши, они смогут сопротивляться. Что же, пусть они и заперли себя в этой ловушке, но и врагу без боя не сдались. На каждого убитого воина приходилось по пять воинов Вельзевула, что не могло не радовать, но полчища последнего казались безграничными, а армия защитников редела с каждой минутой. Кто-то спасался бегством, прячась в горах; кто-то пал славной смертью воина; кто-то был ранен и не мог держать оружие в руках. Такова была война, и она ничем не отличалась от тех войн, что вели меж собой смертные.
— Что дальше? — заходя вслед за Асмодеем в палатку, проговорила Лилит. — Вельзевул просто так не сдастся.
— Будем ждать! — усаживаясь в кресло, произнес Асмодей, уперев локти в подлокотники, сложив пальцы «домиком».
— Ждать чего?
— Сейчас не наш ход. Мы заперли себя в этом ущелье и дали понять Вельзевулу, что не сдадимся без боя, чтобы вытравить нас отсюда ему придется потратить слишком много времени и положить добрую половину своей армии, власть такого не приемлет. Если он не сможет убрать нас с шахматной доски в кратчайшие сроки, его сочтут слабым и свергнут собственные воины. А значит, он попытается урегулировать проблему иным способом. Там где не работает сила, свое забирает политика. Он предложит сделку.
— А ты?
— А я подожду. Время на нашей стороне. Каковы наши потери?
— Чуть более двух сотен убитыми и ранеными, мессир, не считая тех, что пали у берегов Ахерона, — отозвалась Лилит, усаживаясь против него.
— А у Вельзевула в ущелье?
— Почти в пять раз больше.
— Капля в море, — раздосадовано всплеснув руками, прошипел Асмодей. — Кто-нибудь из тех, кого отправили к Ахерону вернулся?
— Нет, но раз враги до сих пор не принесли ко входу в ущелье отрубленную голову Абаддон, полагаю, что он еще жив.
— Оставь меня, мне нужно подумать, — небрежно отмахнувшись от нее, произнес Асмодей.
— Мессир, я…
— Уходи, — повысив голос, он едва ли ни силой вытолкнул демоницу из шатра. — Стража!
— Что изволите, Владыка? — вбежав внутрь, проговорил один из стражников, страшась попасть под горячую руку господина.
— Никого не пускайте в мой шатер, любого, кто ослушается моего приказа, подвергну самой жестокой пытке. Все ясно?
— Да, мессир!
— Тогда, вон отсюда, — опускаясь в кресло, добавил он, одним лишь взмахом руки выдворив демонов за дверь.