Аспектика
Шрифт:
Существует и другая проблема, состоящая в следующем: не все идентификации с пустотой являются полными. Некоторые клиенты выполняют это в большей или в меньшей степени поверхностно. Во время идентификации они спрашивают у себя о том, что с ними происходит, правильно ли они выполнили просьбу процессора, и задают другие подобные вопросы. Для того, чтобы могло иметь место переживание гнозиса, клиент должен хотя бы на мгновение полностью соединиться с пустотой или со своей высшей сущностью. Другими словами, и это должно быть подчеркнуто: хотя бы на миг должно произойти полное соединение и исключение разделения между субъектом и объектом. Мы приучились к убеждению о том, что достижение прямого переживания должно прийти внезапно, самопроизвольно, или по воле провидения,
Техника
Технику, применяемую для достижения переживания гнозиса, я разработал в виде комбинации методики гностического интенсива и техники цепи, в процессе применения которой мы поднимаемся в вертикальном направлении к переживанию объекта и на всё более высокие уровни истины. В первой версии данной техники я использовал выражение «на всё более глубокие уровни истины», но оказалось, что такое выражение смущает клиентов, поскольку задает им направление движения вниз вместо движения вертикально вверх! Именно по этой причине завершающая часть команды, независимо от того, работаете ли вы сольно или с клиентом, всегда должна указывать ... на более высокий уровень истины!
В начале каждой из попыток применить технику клиент должен найти конкретный объект, связанный с его коаном. В связи с вопросом «кто я есть?» это тот, кем он в действительности является в данный момент.
Для вопроса «что я есть?» объект -это то, чем он является для самого себя в данный момент.
Для вопроса «что есть другой человек?» объект -это то, чем является другой человек для него в данный момент.
Мы рассмотрим пример, когда клиент желает таким способом испытать жизнь на высшем уровне истины. Процессор спрашивает его «Что такое жизнь для вас в действительности?»
Когда клиент находит конкретный объект, то должен ощутить его во всей полноте. Ответ, например, такой, «моя собака». Когда клиент сделает это, процессор должен повести его дальше: «Ощутите во всей полноте, что жизнь - это ваша собака (следует пауза, так что клиент может полностью идентифицировать себя с этим состоянием). Продолжая ощущать, что жизнь- это ваша собака, переживите жизнь на более полном, более искреннем, более высоком уровне истины!»
«Звуки птичьего пения.» «Почувствуйте, что жизнь - это звуки птичьего пения, ощутите его во всей полноте. (пауза). Продолжая ощущать, что жизнь- это звуки птичьего пения, переживите жизнь на более полном, более искреннем, более высоком уровне истины! »
Когда клиент находит содержимое, которые для него представляет жизнь на более высоком уровне истины, он должен прочувствовать его всей полноте. Продолжая пребывать в состоянии такого ощущения, он должен искать то, что для него представляется более правдивой жизнью, находящейся на более высоком уровне истины. И так далее, до самого конца, пока он не сообщит, что выше есть только ничто. Если клиент не вошел в пустоту, то процессор должен попросить его описать это ничто, которое находится выше последней сущности в цепи, а затем войти в него и идентифицировать себя с этим небытием или пустотой. Процессор может повести клиента назад, вниз по цепи объектов, которые представляли для него жизнь, и все эти объекты в цепи будут гармонизированы с квинтэссенцией жизни - пустотой, или же исчезнут.
В ходе применения такой техники некоторые клиенты находят более удобным вместо пустоты использовать другие термины, такие, как единое, всё, наполненность, дао и т.д. Процессор должен им это позволить, поскольку истина не имеет имени, так что это как раз тот случай, когда все определения являются произвольными и не соответствуют сущности
После подобных экспериментов некоторые из метафор, которые первоначально двигали нас, и которые мы раньше воспринимали вполне конкретно, сейчас получают новый и более наполненный смысл. Так случилось и в легенде о Шимано, наиболее известном из сказителей средневековой Японии. Про него говорили, что его истории могли вызвать слезы у самых суровых воинов. Когда он рассказывал, перед людьми вставали картины битв, и можно было услышать звон мечей, вопли раненых и ржание лошадей. Слухи о его искусстве докатились до самых отдаленных деревень. Но однажды он решил стать просветленным и пришёл к не менее знаменитому учителю, Джи-горо. «Я хочу стать просветленным»,- сообщил Шимано.
– «Я слышал, что ты можешь дать мне истину».
«Могу»,- ответил Джигоро,- «но взамен я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал».
«Только скажи, и я сделаю всё, чтобы стать просветленным».
«Расскажи мне сказку так, как это делала моя мать, когда я был ребенком. Это были самые лучшие истории, которые я когда-либо слышал. Я уже старик, но очень хочу услышать голос матери. Расскажи мне сказку так, как это делала моя мать, и я сделаю тебя просветленным».
«Нет ничего проще»,- заявил Шимано, и начал говорить. Это была прекрасная история и он излагал её с чувством. Все собравшиеся вокруг ученики Джигоро, слушавшие его, были очарованы. Но учитель дзен сказал:
«Ты хорошо говорил, но я должен сказать тебе, что всё время видел тебя и слышал твой голос. Это не была моя мать».
Шимано тяжело переживал свою неудачу и поклялся, что добьется того, о чем просил его мастер. В течение трех месяцев с утра до вечера он бродил по городам и деревням, наблюдая за матерями с детьми и слушая то, что они говорили. После этого он возвратился к Джигоро и сказал: «Я расскажу тебе сказку так, как это делала твоя мать».
Он заговорил тихим голосом, таким, каким матери напевают колыбельную любимому ребенку, и затронул сердца собравшихся учеников. У всех выступили слезы на глазах, кроме самого Джигоро, который равнодушно посмотрел на Шимано и произнес: «На этот раз всё было значительно лучше. Прости, но я вынужден сказать тебе, что это не была моя мать. Я видел только то, как ты пытаешься уподобиться ей».
Гордость Шимано была унижена, а его уверенность в себе пошатнулась. Он решил попробовать ещё раз, и, в случае неудачи, прекратить дальнейшие попытки. Целый год он только и делал, что разыскивал матерей с маленькими детьми и выслушивал то, что они говорили. Он прислушивался к тому, как они успокаивают своих чад, и как радуются их первым шагам. Летними вечерами он подкрадывался к открытым окнам детских комнат и слушал, как матери с любовью напевают им колыбельные песни. Он посещал кладбища, где матери в отчаянии рыдали, хороня своих преждевременно умерших детей, и впитывал в себя их боль. Он полностью забыл о самом себе, и однажды осознал, что готов. Он пришел к Джигоро и сказал ему:
«Сейчас я расскажу тебе сказку так, как это делала твоя мать, когда ты был ребенком». И он начал говорить. Услышав его, великий учитель дзен потерял себя. Перед ним был не рассказчик Шимано, а его собственная мать. Он ощутил себя малышом, в его глазах заблестели слезы, и он закричал детским голоском: «Мама, мама». В то же мгновение Шимано стал просветленным. Вот так Джигоро передал истину знаменитому сказителю.
Каков был механизм, или, если хотите, способ, просветления Шимано? Без всяких сомнений это была идентификация, способ стать идентичным с помощью чувств! Идентифицируясь с матерью, говорящей со своим ребенком, ощущая себя во всей полноте и без исключения так же, как она, Шимано осуществил слияние объекта и субъекта в единое, а это и есть важнейшая и единственная характеристика гнозиса. Из этого поучительного рассказа совершенно очевидно, что мастера дзен использовали для достижения просветления не только медитацию, но также и другие процедуры, такие, как идентификация, которую мы вновь открыли для себя сегодня.