Assassin’s Creed: Renaissance
Шрифт:
— Он мне такой же враг, каким был его кузен Эмилио.
— Мы тебе поможем, — пообещала Теодора, подходя ближе. — Скоро нам представится подходящий шанс. Дож устраивает прием гостей в честь Карнавала, и ради этого выйдет из Дворца. Он не жалеет средств, стремясь купить благосклонность людей, даже если он его не заслуживает. Мои шпионы докладывали, что он даже приказал доставить фейерверки из Китая!
— Поэтому я и просил тебя прийти сюда сегодня, — объяснил Антонио Эцио. — Сестра Теодора одна из нас. Она держит палец на пульсе всей Венеции.
— Как
— Это будет нелегко, — отозвалась она. — Тебе понадобиться золотая маска.
— Думаю, подделать ее будет не очень сложно.
— Не спеши. Каждая маска является пропуском, и каждая из них пронумерована. — Теодора улыбнулась. — Не печалься, у меня есть план. Думаю, мы сможем выиграть маску для тебя. Пойдем со мной.
Она вышла вместе с Эцио в небольшой тихий дворик позади здания, где в декоративный бассейн лилась из фонтана вода.
— Они проводят особые карнавальные игры, которые открываются завтра. Всего на них будет четыре испытания, а победитель получит золотую маску и право быть почетным гостем на приеме. Ты должен выиграть, Эцио, — попадешь на прием, найдешь и Марко Барбариго. — Она смерила его взглядом, — и когда ты пойдешь туда, советую захватить устройство, плюющееся огнем. У тебя не будет возможности подобраться к нему, чтобы вонзить нож.
— Можно задать вопрос?
— Попробуй, но не гарантирую, что отвечу.
— Я любопытен. Ты носишь одеяние монахини, но, тем не менее, ей не являешься.
— С чего ты взял? Уверяю тебя, сын мой, я невеста Господа нашего.
— Но… я не понимаю. Ты же куртизанка. Ты управляешь борделем.
Теодора улыбнулась.
— Не вижу противоречия. Я решаю, как поступать со своей верой и со своим телом. — Она задумчиво помолчала. — Смотри, — продолжила она. — Как и многих молодых женщин, меня привлекала религия, но постепенно я разочаровалась в так называемых верующих. Для мужчин бог — это идея, которую они понимают разумом, а не чувствуют сердцем и всем телом. Понимаешь меня, Эцио? Чтобы достичь спасения, мужчины должны научиться любить. Этому мы с девочками и учим наших прихожан. Я поняла, что священники не разделят моих взглядов, поэтому я создала свою церковь. Необычную, но благодаря нам дух мужчин становится тверже.
— Полагаю, что не только дух.
— Да ты циник, Эцио, — она протянула ему руку. — Возвращайся завтра, и мы поговорим об этих играх. Береги себя и не забывай о маске. Знаю, что ты можешь о себе позаботиться, но наши враги не дремлют.
Эцио хотел внести небольшие изменения в свое новое оружие, поэтому вернулся в мастерскую Леонардо по пути в штабквартиру Гильдии.
— Рад снова видеть тебя, Эцио.
— Ты был абсолютно прав на счет сестры Теодоры, Леонардо. Она действительно вольнодумец.
— Если бы она не была так хорошо защищена, у нее были бы большие проблемы с Церковью. Но у нее есть влиятельные поклонники.
— Могу представить.
Эцио внезапно заметил, что Леонардо погружен в свои мысли, и осторожно спросил:
— Что с тобой,
— Наверное, не стоило бы тебе говорить этого, но если ты сам обо всем узнаешь, будет еще хуже. Понимаешь, Эцио, в Венецию на Карнавал приехала Кристина Кальфуччи вместе с мужем. Хотя конечно теперь она уже Кристина д`Арцента.
— Где она остановилась?
— Она и Манфредо — гости моего заказчика. Насколько я знаю.
— Я должен с ней повидаться!
— Эцио… ты уверен, что это хорошая идея?
— Я заберу оружие утром. Оно мне понадобится, боюсь, у меня будет неотложное дело, и я не смогу прийти раньше.
— Эцио, я не отпущу тебя безоружного!
— У меня остались клинки из Кодекса.
С бьющимся сердцем, Эцио отправился к дворцу Пексаро, прямо в контору писца, которому заплатил за короткую записку:
Моя дорогая Кристина
Я должен встретиться с тобой наедине, подальше от наших хозяев, сегодня вечером в девятнадцать часов. Буду ждать тебя у Солнечных часов на площади возле канала Терра деи Оньссанти…
И подписался чужим именем: «Манфредо». Потом отправил записку во дворец Пексаро и стал ждать.
Ожидание было долгим, но увенчалось успехом. Она вышла в сопровождении одной лишь компаньонки и поспешила в сторону Дорсодуро. Он двинулся следом. Когда она добралась до места встречи, и компаньонка отошла на почтительное расстояние, он шагнул к ней. Они оба были в карнавальных масках, но даже в ней она была прекрасна, как никогда. Он не мог больше противиться себе. Эцио взял ее за руки и поцеловал, долго и нежно. Наконец, она вырвалась и, сняв маску, непонимающе посмотрела на него. Потом, прежде чем Эцио успел остановить ее, она приблизилась и сняла с него маску.
— Эцио!
— Прости, Кристина, я… — он заметил, что кулона на ней больше нет. Конечно же, нет.
— Какого черта ты творишь? Как ты вообще посмел меня поцеловать?
— Кристина, так было правильно.
— Правильно? Я не видела и не слышала тебя восемь лет!
— Я боялся, что ты не придешь, если я не воспользуюсь хитростью.
— Ты абсолютно прав — разумеется, я бы не пришла! Помниться, когда мы виделись в последний раз, ты поцеловал меня прямо на улице, потом хладнокровно спас жизнь моего жениха и позволил мне выйти за него замуж.
— Тогда это было правильным. Он любил тебя, а я…
— Кого волнует, что он хотел? Я любила тебя!
Эцио не знал что ответить. Он ощутил, как земля уходит у него из-под ног.
— Не пытайся снова найти меня, Эцио, — продолжала Кристина со слезами на глазах. — Я просто не вынесу этого. Да и у тебя уже другая жизнь.
— Кристина…
— Было время, когда ты мог меня просто поманить пальцем, и я бы… — Она оборвала себя на полуслове. — Прощая, Эцио.
Он беспомощно наблюдал, как она уходит в сопровождении компаньонки и исчезает за углом. Она даже не обернулась.