Ассимиляция
Шрифт:
Ребята у вертолёта вскакивали - и один за другим падали под пулями и под невидимыми тончайшими излучениями ментала, которыми их сбивали с ног. Карл, побежавший в сторону деревьев Мёртвого леса - укрыться, споткнулся на бегу, упал - и больше не двигался.
– Этих, всех троих, в вертолёт - и быстро на полигон, за образцами!
– услышал я голос Бертона. Он нагнулся ко мне и ухмыльнулся: - Неплохо поигрались, а?
Кровь уже заливала моё лицо так, что приходилось закрывать глаза, но главное я успел заметить: передо мной была не команда молодых призраков - недавних юниоров,
Но я только смотрел - и продолжал умирать.
20.
Можно перетерпеть боль, когда из тебя выдерут вживлённую в кожу проволоку. Но когда её продолжают выдирать каждые пять-шесть секунд... Рывком... Раскрывая лицевые нервы и будто стегая по ним обнажённым электропроводом... И меня било и трясло - каждые пять-шесть секунд, словно той же проволокой простреливали сверху донизу, от головы до пяток, а там уж, в пятках, она взрывалась и взрывала меня самого на мельчайшие частички. Я считал. Считал время - от удара до белых искр, будто выжигающих мозги, - до постепенного появления перед глазами нормального мира, который держался лишь до следующего удара. Это единственное, что я сейчас в состоянии сделать. Механически считать секунды.
Мной занимались двое видящих. Один - тот, что бил по точке, вызывающей яркое кинестетическое воспоминание тела о том, как Карл выдрал из меня тату. Мастер своего дела: он держал меня на острой грани между обмороком и сознанием, к которому я почти возвращался к пятой-шестой секунде. Второй мелькал к моим последним секундам реальности, и разглядеть его я не мог. Но постепенно уловил, что именно он меня парализовал.
В вертолёт внесли так: кто-то, кого я вообще не видел, поднял меня под мышки и, прижав к себе одной рукой, так и понёс, а видящие шли с обеих сторон, всё взглядывая и взглядывая на меня... Убивая и убивая...
Думать - не мог. Видел - проблесками.
Внесли, открыв двери в грузовое отделение, откуда нам навстречу выкатили джип. И - оставили его. Освобождались от лишнего груза. В пассажирском отсеке меня ремнями - по рукам-ногам и крест-накрест по телу - плотно прикрутили к скамье, ещё раньше сунув в зубы ремень, чтобы не прикусил язык или не кричал во время конвульсий.
Видящие сели напротив. Мальчишек, не церемонясь, швырнули к их ногам так, чтобы я их видел. Кэвин в сознание так и не пришёл. Мартин - не знаю, но в один из проблесков сознания я заметил, что ниже колен ноги мальчишки почернели от крови.
Моя собственная кровь, не переставая, текла из рассечений кожи. Я не хотел закрывать глаза, но просто вынужден был это сделать, когда кровь собралась в уголках и начала склеивать веки... Три... Четыре... Пятая секунда... Я напрягся. Лицо взорвалось, но не от внутренней боли. От пощёчины. Распахнул веки. Капитан. Брезгливо стаскивает с руки замаранную моей кровью перчатку. Дождался, пока мои глаза сфокусируются на нём.
– Глаза - не закрывать! Иначе...
И он продемонстрировал
... Седьмая... Восьмая?! Девятая!
Вертолёт поднялся на десятой секунде полного сознания. Разворачиваясь к полигону, призрак-вертолётчик наклонил корпус машины... Моя голова словно качнулась назад - успелось за те секунды, которые для меня стали мгновенным приходом в сознание. Всё. Я заблокировался, отстранившись. Моё тело продолжало биться и дёргаться в болезненных конвульсиях - на чистых рефлексах от внешнего раздражения (мягко говоря), но теперь я мог думать... Знать бы раньше, что нельзя закрывать глаза...
Время - понять ситуацию.
Итак, разработчики приёмов для призраков придумали кое-что новенькое, от чего не был застрахован даже Карл. Или у призраков есть специализации, о которых всех не оповещают. Я-то думал, призраки - бойцы только против сим-вормов... Кстати, о Карле. Я видел, как он словно споткнулся, но... Ранен? Убит? Симулировал?
На пацанов не смотреть. Эмоций не могу сдерживать. А это сейчас опасно. Капитан и так, заставив меня испытывать острую боль и находиться в полубессознательном состоянии, пошёл на такой риск, размеров и последствий которого он ещё не представляет. Впрочем, и не догадывается о том... А если меня точно лишат сознания... Или я слишком хорошо думаю о себе, или Сцилле не жить.
Знать бы, сколько ребят из переселенческого десанта осталось в живых.
"Брис..."
Голос Мартина прозвучал непривычно. Шёпот. Хотя, телепатируя друг с другом, мы привыкли общаться, как в реальности, говоря в полный голос. Почему же он шепчет? Боится телепатов среди призраков? Вряд ли. У нас с младшим братом личный канал, давным-давно настроенный специально только на нас двоих.
В следующее мгновение я похолодел: он не может даже мысленно говорить в полный голос - от боли... Он ещё ребёнок. Мы учились блокировать боль, но он не может собраться с силами. При такой-то боли ... Господи, как же помочь.
"Брис, только не умирай..."
Облегчение окатило меня такой волной, что скрыть удалось её с трудом.
"Я тебе покажу - "не умирай"! Быстро, пока на тебе нет направленного внимания, начинай унимать боль и исцелять раны! Много их у тебя?"
"Бри-ис!.." - уже ликующий мысленный вопль успокоил сердце и душу.
"Тихо, Мартин, тихо. Что с Кэвином?"
Через паузу: "Его отключили надолго".
"Что ж, может, и к лучшему. Начинай работу над повреждениями".
Итак, мы летим назад, к полигону. Капитан, кажется, думает: я пошутил насчёт того, что веду сим-вормов за собой. Шантажировал, типа. Чтобы, когда драться - дрались бы все... Сколько нам дал Данияр до прихода тварей? Полчаса? А мы летим назад. Значит, со всеми временными заморочками на мелкие события лёту до сим-вормовской своры остаётся где-то минут пять. Если Бертон думал, что полностью выключил меня из реальности и таким образом везёт просто агонизирующее от боли тело, ему придётся пересмотреть своё представление о Сцилле.