Ассирийские танки у врат Мемфиса
Шрифт:
Дорога обогнула бархан, и перед нами открылось строение с плоской кровлей и мощными контрфорсами. Оно было низким и вытянутым, словно пенал писца, и этим походило на казарму. Но мне оно напомнило храм или дворец: стены его окружала галерея с толстыми квадратными колоннами, по фасаду тянулся фриз с изображением суда Осириса, и в глубоких нишах виднелись статуи богов: великого Амона и его супруги Мут, божественного сокола Гора, Птаха, творца Вселенной, Хнума, создавшего людей, мудрого Тота с головою ибиса, матери Исиды, хранительницы истины Маат, любвеобильной Хатор и грозных божеств войны, наших покровителей – Монта
– Цеппелины, семер, – произнес Хоремджет, вытянув руку.
К западу от здания лежали на склонах барханов воздушные корабли. Бесформенные оболочки накрывали гондолы, и казалось, будто стая рыб прячется под серебристой тканью.
– Осмотрим их? – спросил Хоремджет.
– Нет. Пойдем в здание. – Я тронул Давида за плечо. – Вы там были?
– Не успели, чезу. Торопились к тебе с донесением.
Перепрыгнув через ров, мы зашагали ко входу. Массивная дверь, обшитая бронзой, была сорвана, и по бокам ее валялись расколотые взрывом статуи Джо-Джо, изображенного в виде бога Гора. На лице фараона застыли обида и недоумение; казалось, он не может понять, кто оскорбил его священную персону.
На пороге я остановился. Что-то знакомое чудилось мне в этих толстых стенах и мощных колоннах – цвет?.. размер?.. фактура?.. Миг, и память подсказала: блоки, из которых сложено строение, – серый гранит из нашей каменоломни. Сюда, сюда его возили! В этих колоннах и стенах было то, о чем мне не хотелось вспоминать: месяцы рабства, бич Балуло, жидкая похлебка и столб на плацу, у коего хлестали заключенных. Кажется, Давид и Хоремджет подумали о том же; мой хабиру сплюнул, прикоснулся к каменной стене и пробормотал со злостью:
– Прокляни меня Яхве, здесь наш товар!
Мы вошли в зал. Он был велик: не меньше ста шагов в длину и тридцать в ширину. Стены покрывала роспись: фараон Джо-Джо на троне, фараон благословляет подданных, фараон принимает дары от иноплеменных владык, фараон охотится, фараон пирует, фараон ведет войска в сражение… Все здесь было, кроме лагеря три дробь сто восемнадцать и других таких же лагерей, кроме узилищ за Пятым порогом и рудников на Синае. С другой стороны, зачем же их изображать? Фараон в них не бывал.
– Однако усыпальница! – промолвил Хоремджет, с явным изумлением осматривая зал. – Усыпальница, клянусь мумиями предков!
В самом деле, помещение напоминало верхний заупокойный храм, куда приходят восславить умершего фараона и принести ему жертвы. Где-то под ним должна была располагаться шахта или наклонный коридор, ведущий к камере с саргофагом, который в урочный час примет мумию Джо-Джо. Едва я подумал об этом, как Давид наклонился и удивленно произнес:
– Смотри, чезу! Пол взломан! Здесь, и там, и там… Что они искали? Ход к сокровищам фараона?
В моей голове что-то щелкнуло, и благодетельный сквозняк расставил все увиденное по местам.
– Ассирам не нужны богатства фараона, – сказал я. – Они хотели
– Возможно, погребальную камеру не успели выстроить? – усомнился Хоремджет.
– В таком случае здесь были бы рабочие, землеройная техника и множество каменных плит для облицовки. Где все это? – Я покачал головой. – Снаружи, особенно с высоты, кажется, что стройка закончена, и что здесь важный объект, охраняемый солдатами. Купиться легко! И ассиры купились.
– То есть ты хочешь сказать… – начал Хоремджет.
– …что они решили: вот искомое! Спустились, высадили десант, перебили охрану, вошли сюда и увидели эту занимательную живопись. – Я вытянул руку к стене. – Нетрудно было разобраться, что все это обман. Должно быть, их начальник сильно разгневался… Захватил оазис и велел пытать крестьян: вдруг им известно о том объекте, который ищут ассирские десантники.
– О руднике?
Я усмехнулся.
– Думаю, рудник им нужен не больше сокровищ фараона. Тут что-то другое, знаменосец… И сейчас они рыщут по пустыне, чтобы исполнить то, зачем их послали. Не приведи Амон на них наткнуться!
– Не повезло нам, – помрачнев, заметил Хоремджет.
– Все же повезло, – возразил Давид. – Вспомни, достойный знаменосец: не случись этого налета, сидели бы мы в яме и долбили камень.
– Не стоит сетовать на судьбу, какую нам определил Амон. Спорящий с ним рискует задницей, – подвел я итог дискуссии.
Снаружи раздались крики и гул голосов – прибыл Левкипп со своими людьми. Мы вышли на галерею. Я велел собрать оружие и остатки боеприпасов, а убитых уложить аккуратно в траншее и засыпать песком. Такой уж выпал жребий моему отряду: сегодня мы стали похоронной командой, хоть хоронили своих не по обычаю. Но с Амоном, как сказано выше, не спорят.
Была у меня еще одна забота – или, вернее, надежда. Я представлял, что здесь случилось: увидел командир охранников, как с неба спускаются цеппелины, и понял, что против этой силы ему не устоять. А если так, нужно звать подмогу. Он и вызвал, только откликнулся лишь старшина маджаев с западного берега. Ну, благой Осирис их вознаградит за отвагу… Не в маджаях дело, а в том, что без ушебти вызвать их было нельзя. И если ушебти уцелел, я бы от него не отказался.
Нашли мне этот ушебти – в углу траншеи, у пулеметного гнезда, рядом с погибшим офицером. Полевая модель, не очень мощная, на сотню сехенов берет, но лучше, чем ничего. Зато габариты подходящие, в сумке можно унести, и сумка тоже имеется. Аппарат знакомый – точно такой же был у меня в штабе чезета.
Погибших уложили в траншее, и я начал обходить их молчаливый строй, останавливаясь и отдавая воинам салют. К счастью, тела их носили следы от пуль и клинков, но не от зубов, когтей и клювов – стойкий запах пороха отгонял шакалов и птиц. Давид, Хоремджет и Левкипп шли со мной; афинянин что-то бормотал под нос, но греческий я знаю хуже латыни и различил одно лишь слово – спартанос.
– Молишься? – спросил я Левкиппа.
– Нет, чезу. Я вспомнил о Фермопилах, царе Леониде и его воинах. Эти, – он показал взглядом на траншею, – лежат как триста спартанцев. Бились отчаянно и погибли, исполнив свой долг… Герои!