Ассистент
Шрифт:
— Пока не знаю. Но, желательно, где-нибудь рядышком.
Место под стройку нашлось на следующей день.
С утра гости продолжали прибывать — приехал Серёга Пельмень на моём «Атланте», принёс долю от заработанного, неожиданно, наличкой, и доел все пироги, оставленные бабушкой Ростислава. В обед мне сначала позвонила, а затем приехала другая моя крепостная, Сергеева, сказавшая, что нужен разговор.
— Как же вы издалека, Зинаида Сергеевна! Могли бы уж и по телефону, или меня дождаться.
— Барин, дело важное. Нашёл
— Скатайтесь, конечно. Вам деньги на самолёт, может, нужны?
— Не-не, я по-старинке, поездом. Просто… К себе он зовёт. Говорит, всю жизнь родичей искал, так хотя б под старость.
— И, я так понимаю, вам мешает законодательство…
Она достала котомку, рассыпала на руку шесть перстней и ожерелье и затем склонила седую голову в каком-то старинном и не очень приятном жесте.
— Прошу выкупа, барин. Я стою две тыщи сто всего-то, ходила к оценщику, эти кольца в районе тысячи девятисот…
Возможно, я проявил излишнюю щедрость, но данный вопрос хотел решить ещё давно.
— Так, бабушка. Оставьте это всё при себе. Лучше на недвижимость оставьте. Выкуплю вас на свои деньги, только через пару недель.
А вечером у ворот притормозила уже знакомая чёрная машина, и из вышел Голицын-младший.
— Эльдар Матвеевич? Я не помешаю? — он заглянул за ворота. — Разговор предстоит приватный.
— У нас слегка не прибрано, Леонард Эрнестович, но заходите. Кажется, вы до сих пор не были в гостях?
— О, нет, я помню, когда тут было ещё голое поле. Прелестно, прелестно.
Головорез Леонарда остался стоять у ворот, Сид предложил ему чаю, тот напрягся, но тут же согласился. Я тоже быстро сварганил чаепитие.
Разговор был долгий — по сути, это был мой отчёт о выполнении задания интерна. Я опустил лишь несколько подробностей, которые посчитал необходимым — про то, что общался со спасшей нас командой, про их происхождение и про странный диалог со стариком на площади в посёлке работорговцев.
Некоторые вещи он переспросил, снова заострив внимание на плотоядном цветке — я рассказал те детали, которые смог запомнить, а затем спросил:
— Вам знакомо это, Леонард Эрнестович?
— Скажем так — наслышан. Фауна Аустралии очень мало изучена, знаете ли. Но тот факт, что она расположена в самом центре заповедника, который был спешно организован двадцать лет назад при загадочных обстоятельствах — говорит о том, что власти Нового Израиля и из некоторые нынешние партнёры могли знать. И что он мог представлять большую важность. Вы сами сказали что, ваш процент сечения вырос. Сколько у вас было?
— Пять и два, но в той подземной лаборатории сказали, что шесть и
— Я бы даже сказал, что не меньше семи с половиной. Возможно, это цветок повлиял. Развивайте дальше свои навыки, они очень ценны. Вы выполнили свою задачу более чем идеально. От себя как наставник — вы уж извините, что мало принимал участие — хочу, во-первых, объявить, что вы с данной секунды являетесь ассистентом третьего ранга. Вот, а во-вторых…
В его руке под столом сверкнул пистолет. А в следующий миг он прострелил мне ногу.
— Сука! Твою мать!
Глава 22
Я резво перешёл на «ты» и дёрнулся к пистолету. Слёзы брызнули из глаз.
На шум побежал Сид, я увидел в окно, что его остановил мордоворот. Голицын продолжал:
— Не стоит, Эльдар Матвеевич. Увы, это обязательная часть процедуры. Я всё ещё ваш друг. Вы ассистент, но без квалификации. Исходя из ваших навыков — вы более всего нужны Обществу, как лекарь. В этом вы по донесению Руслана добились величайших высот. Поэтому вы должны продемонстрировать свой навык. Лечите, лечите себя, Эльдар Матвеевич.
— Вс-сё идёт по плану, — сквозь зубы забормотал я, разрывая штанину домашних брюк. — Всё идёт по плану… Но я тебе это, Леонард Эрнестович… сука… припомню…
Кость была цела — то ли повезло, то ли княжеский отпрыск так ювелирно пульнул. Но кровь текла изрядно, причём шла толчками, что говорило об артериальном кровотечении. Первым делом я увидел и грубо затянул крупную артерию. Кровь всё ещё лилась, скопившись в небольшую лужицу. Леонард тем временем высунулся в окно и крикнул:
— Вы давайте, давайте, лечите, голубчик. Исидор, всё в порядке, это часть определённого рода процедуры.
— Я вас, сударь, урою за барю, на сословие не посмотрю! — донёсся голос Сида.
Следом по плану были нервы и связки, но голова загудела, как бывает при резком падении давления.
«Надо было сперва восстановить кровь», — мелькнула мысль. Боль оказалась сильнее, сознание отключилось, казалось, всего на миг, но спустя этот миг я обнаружил себя лежащим на своей кровати. Надо мной склонились Сид и Голицын-младший, у которого под глазом был фингал.
Голова всё ещё была шумная, но нога не болела, на ней был надет лёгкий эластичный бинт, а поверх лежал какой-то прибор с экраном.
— Говорю, странно, мне он ногу тогда в один присест вылечил, — прокомментировал Сид.
Голицын-младший вздохнул, встал с края кровати.
— Ну, успешность срабатывания навыка, юноша, зависит от множества факторов. Тогда ваш барин был собран, сейчас — нет, еще и акклиматизация, объем жидкости и прочее.
Я встал с кровати, посмотрел ногу и обнаружил незнакомую тётеньку-среднеазиатку, надраивающую пол под столом — там, где была кровь.
— Значит, подлечили. Значит, не прошёл. Что это за хрень на ноге?