Ассистент
Шрифт:
Что ж, это будет лучше для него. Уже изрядно изучив его характер, я понимал, что чувство вины и необходимость скрывать об измене съели бы его изнутри. И, признаться, я даже немного позавидовал ему — в иных мирах и жизнях я многое отдал бы, чтобы забыть о своих ошибках и поступках.
— А, это? — прокомментировал князь. — Неизбежные издержки. Вас, не бойтесь, не будут стирать. В общем, прыгайте, и поехали в отель. Прихвачу вас обратно. Сегодня уже никуда не полетим, завтра в обед. Можете, конечно, и регулярным рейсами, но у меня есть три свободных кресла —
Итак, вечером двадцать четвёртого мая бортовой журнал закончился. Что было дальше? Ночь — спали без задних ног. Утро — в новостях сказали о том, что Япония «согласилась на мирные переговоры о статусе территорий». Обед — взлёт в бизнес-джете, перед самым взлётом нам вернули телефоны.
Сообщения от матери — «Я же говорила! Весь в отца!». Сообщения от шефа — «Я знал, что ты не позволишь мне проиграть пари. С меня бутылка».
Ещё пара сообщений.
И, спустя пару минут — звонок от отца.
— Ты где?
— Охотск.
— О, вот даже как. Ну как, сдал? Всё хорошо?
— Ох, бать. Много бы рассказать тебе. Но я дико устал.
— Знаешь — а возможно, и расскажешь. В конце лета должен буду заехать, будут кое-какие дела. Привет матери. Да, кстати, лови подарок.
'Платёжный счётъ: 105 ? 10 коп.
Накопительный счётъ: 66890 ?'
Заработала и учётка в портале Курьерской службы:
«Циммеръ Эльдаръ Матвеевичъ. Подпоручикъ. Рангъ: молодой-отличник. Рейтингъ: 4,9 балловъ. Выполненныхъ поручений: 39. Заработано премиальных: 5176 ?, к выдаче: 5000 ? Характеристики: учтивый (10), скоростной (8), приятный собеседникъ (8), отличникъ (7), удачный выборъ места (2), устранитель препятствий (3)».
Итого — плюс пятьдесят пять тысяч рублей. Откуда у отца такие деньги? Что за работу он выполняет, раз так запросто скинул такую сумму? Я пока не знал, что с ними делать — и, пожалуй, в тот момент больше всего хотелось пропить.
Пока летели через всю страну, ловил новости. «Подписано перемирие с Японией». «Уссури, Камчатка и Курилы возвращены в родную гавань». «Чета Великих Драконов, судя по всему, решила остаться на несколько лет». «Сообщается, что будут вестись переговоры о условной границе зон влияния в Аустралии с разделением по сто сорок седьмой параллели».
Весь военный конфликт уместился в даты моей затянувшейся командировки — что ж, очень удобно.
Сид молчал, уткнувшись у иллюминатор. Он сразу понял, что ему стёрли память, и понял, что мы что-то скрываем, но допытываться не стал. Князь несколько раз распивал чай вместе со мной и Самирой, спрашивая о произошедшем.
— Грифоны, говорите? Плотоядный цветок? Очень интересно!
Но иногда мы оставались с Самирой наедине. Странно и страшновато, но страсти стало сильно меньше —
От Аллы всё-таки пришло короткое и тревожное сообщение:
«Прости. Надо встретиться и поговорить».
Другой бы после характерного «поговорить» погрузился в уныние и тревожные мысли — у меня на это уже не было сил. Тем более рядом была Самира.
— Ты будешь говорить с Аллой? — спросила она, словно почуяв — а может, и подсмотрев в телефон.
— Буду, — сказал я.
— А что?
— Решим на берегу.
Когда же я оставался один, я снова и снова читал сообщение, стирал и набирая ответ. В итоге диалог вышел следующий:
«Нинель Кирилловна: Въ новостях сказали, что вы спаслись вместе со своей любовью. Я даже не знаю, любить мне вас теперь, или ненавидеть.»
«Я: Отъ любви до ненависти одинъ шагъ. Я всё ещё очень жду встречи».
Треугольник. Проклятый треугольник и тут — а я в центре.
Часть III
Хозяйка Медной горы. Глава 21
Часть III. Хозяйка Медной горы
Глава 21
Рядом с домиком Сида обнаружилась просторная веранда с летней кухней из ещё пахнувших хвоёй столбиков, а также новый контейнерный домик — видимо, та самая комнатка Ростислава. Самого троюродного брата моего пока ещё не было видно.
— Зацени, барь, вот здесь завязи, персики будут, — тут же бросился мне показывать садоводческие успехи Сид. — А арбузики видел? Молодец Эрнесто! Всё хорошо поливал.
— Как у него дела?
— На уроках сейчас. Детишки его любят. Порывался ехать со мной. Сказал, что персики и преподавание важнее.
Мы прилетели в обед понедельника, двадцать четвёртого мая. Распрощались с Самирой в аэропорту — она поехала не в квартиру, а к родителям. Прорывались с боем — стайки журналисток преследовали нас, начиная ещё с фойе дворянского зала аэропорта в Тюмени, куда мы вышли размяться на дозаправке вместе с князем. В том случае охрана князя их смог отогнать, а дальше по маршруту на элит-такси — уже нет. Подстерегли на стоянке, окружали такси на перекрёстках, стучали по стеклу микрофонами, светили вспышками в лицо. Последняя парочка подкараулила меня у въезда в коттеджный посёлок, но мордовороты Голицыных тут же отвернули их подальше.
Отзвонился Корней Константинович:
— Что, журналисты не достают?
— Достают.
— Ага. Может, тебя отправить куда подальше? Чтобы поутихло. Я ведь могу, тут лежит один заказик.
— Корней Константинович! — не выдержал я. — Спасибо, конечно, но дайте отлежаться, блин.
На удивление, он быстро согласился.
— Ладно, ладно. Отгулы — три дня. Потом заявление подпишешь, так и быть. Там тебе надо будет ещё с тайной полицией пообщаться тем более. Пузырь тебя дожидается.