Ассистентка для похитителя мыслей
Шрифт:
Но сейчас, представив, что вместо Тиберия останется высосанная оболочка без чувств и сознания, я ощутила резкую боль в груди. Вспомнилось некстати, как пятилетний Тиб стащил на кухне шоколадку. И когда отец взял его с собой на нашу встречу, украдкой сунул мне, сказав: «Только не сердись на меня, ладно?»
По щекам потекли слезы.
— Неужели его больше нет?
— Без паники, — Андреас приобнял меня за плечи, — сейчас мы влезем в окно и все сами проверим.
И показал на приоткрытое окошко, кажется,
11.3
Филин полез первым. Долго подпрыгивал, цепляясь за подоконник, потом его уже Андреас подсадил.
Угрюмош кивнул мне:
— Давай я и тебе помогу.
Разумеется, я испытала совершенно неуместный трепет, представив его руки на своем теле. Да сколько ж можно!
И я сказала нервно, но твердо:
— Андреас, прекратите эти свои ментальные штучки с моим восприятием вас! Я знаю, это просто внушение!
— О чем ты? — хулиган выглядел удивленным. Еще и глазки невинные такие состроил, мол, ни при чем я тут. О чем бы ты ни говорила, милая барышня.
А сам уже взялся меня подсаживать, вызывая торнадо своими прикосновениями.
Я затаила дыхание и прикусила нижнюю губу. И так волнуюсь из-за того, что мы проникаем в дом с чудовищем, а тут еще этот искуситель некстати демонстрирует свое магическое мастерство.
Я постаралась перекинуть ногу через подоконник так, чтобы длинная юбка не задралась. Потому что голова моего начальника как раз-таки задиралась, он вроде как заботливо смотрел, чтобы я не свалилась обратно в его услужливо подставленные руки. Такие сильные и вместе с тем, нежные.
Стоп, Мери! Это наваждение, просто наваждение.
В ванной комнате было темно и пахло средствами для мытья. Филина я с трудом разглядела. Он стоял у выхода, приложив ухо к двери. Прислушивался к происходящему за ней.
Андреас с грацией дикого зверя перемахнул через препятствие, которое для него оказалось незначительным, и вот он уже стоит рядом. Смотрит вопросительно на своего заместителя.
Юджин приложил палец к губам, кивнул ободряюще, по крайней мере в полумраке мне так показалось, а потом толкнул дверь.
Когда та не поддалась, в отчаянии посмотрел на нас, и в его взгляде читалось:
— Мы в западне!
— Потяните ручку на себя! — прошептала я.
Филин благодарно закивал и послушался. За одной темнотой скрывалась другая. В дверном проеме ничего видно не было.
Андреас ободряюще сжал мою руку. Что-то часто он стал ко мне прикасаться.
В небольшой комнате, в которой мы оказались, никого не было.
Мы прислушались. Тишина.
Андреас показал пальцем на потолок. Да, надо идти на второй этаж. Как можно тише, затаив дыхание, поднимались мы по лестнице, стараясь не спотыкаться. И уже на самом верху под ногой Юджина предательски скрипнула ступенька!
— Кхтооооо ссссдессссс? —
Андреас посмотрел на заместителя с укоризной, покачав головой. И решительно отодвинул нас с ним, вперед пошел. Смело, уверенно, будто каждый день воюет с омерзительными тварями. Хотя, что я о нем знаю?
— Эмрон! — голос Угрюмоша был зычным, он словно прорезал тьму. Кажется, стало светлее. — Отец хочет видеть тебя.
— Атессссс саааааам откасссаааалсааааа… нееееет у мееееняяяя отсааааа…
Я с трудом разбирала смысл этой сыпучей, корябающей уши речи.
Мы зашли в спальню отца и его жены и сначала ничего разглядеть не получилось. Только тени, которые с равной долей вероятности могли отбрасывать и предметы мебели, и люди.
Но Андреас вытянул руку, сделал неуловимое движение ладонью, и между его пальцев замерцал свет. Голубоватый, не очень яркий, но он позволил увидеть то, что происходило в комнате.
Мама сидела на кресле, не шевелясь. Лицо ее было застывшим и изможденным, под глазами я даже в голубом мерцании увидела темные пятна. Будто она неделю не спала. Взгляд ее тоже застыл. Она таращилась в одну точку.
На кровати лежали отец и Хильда, тоже полностью обездвиженные.
А самое страшное на полу происходило, у двери на маленький балкончик лежал мой брат Тиб. Лицо его было мертвенно-бледным и в голубых отсветах оно казалось совершенно синим.
А на груди его взгромоздилось нечто. Будто бы огромная пиявка с руками, ногами и черной лентой языка, который присоской крепился посреди лба брата.
Большие зеленые глаза вращались воронками. Смотреть в них было невозможно, казалось они затягивают внутрь.
Б-р-р, кошмарище какой!
— Тиберий! — закричала, почти завизжала я. И этот громкий звук смог отвлечь чудовище!
То, что уже не было Эмроном, заскрежетало, язык втянулся между черными губами.
Тварь вскочила, бросилась ко мне. Схватила за плечи. И тут же перед глазами мелькнуло темное. В лоб толкнулось липкое и я услышала глухой стук, даже не поняв, что это звук падения моего же тела на пол.
Голубоватый, мерцающий мир выключился. Меня не стало.
А потом я вновь появилась. И первое, что сделала, уши прикрыла. Потому что было очень громко. Чудище верещало, пытась вырваться из рук Андреаса.
— Тебя зовут Эмрон, — гудел Андреас, словно вворачивая каждое слово, приди в себя, чтобы ответить за свои мерзкие поступки.
Тело оборотня обмякло, он перестал издавать вообще любые звуки. Удивительно, что от ладоней Угрюмоша все еще шел свет, позволяющий разглядеть происходящее. Я видела, что к Русто возвращается его человеческий облик.