Ассорти Шерлока Холмса
Шрифт:
Тут я понял, что передо мной сам Шерлок Холмс. Его лицо было загримировано. Нос был его собственный.
— Дорогой Холмс, это вы? Где же вы были? Как вы здесь оказались?
— Я с самого начала изменил свои намерения. Преподаватель химии выздоровел, а преподавателем анатомии я сделал доктора Вернера, которого вы, конечно, знаете. Поэтому мне можно было покинуть Англию, благо полиция ни о каких лондонских преступлениях пока не сообщила. Однако я не мог прибыть в Берлин в собственном облике. Благодаря моей обширной практике и вашей литературной деятельности обо мне знают и в Германии, что видно из упоминания в «Иллюстрейтед Лондон Ньюс» о немецких
— Но где вы взяли эту огромную трубу?
— На болоте, через которое ехал поезд. После похождений по Берлину я вышел на это самое болото. Там расположены несколько холмов, которые вы, вероятно, видели из окна вагона. Когда я подошёл к одному из них, передо мной неожиданно предстала труба. Она была врыта в бок холма и покрашена в цвет его поверхности и потому издалека была незаметна. Я попробовал расшатать её, и, как вы видите, попытка увенчалась успехом. У других холмов тоже оказались трубы, и незакреплёнными были все, кроме одной. Под ней определённо что-то скрывается. А другие трубы, вероятно, нужны для отвода глаз. Одну из них я и принёс для наглядности.
— Что же там скрывается, Холмс?
— Мне в этом деле ещё не всё ясно.
Мой друг достал часы, которые благодаря отсутствию мундира лежали в кармане.
— Кстати, уважаемый доктор, сейчас 7 часов вечера. Вы пробыли здесь час. Передышка закончилась, пора продолжать расследование. Я и без вашего письма узнал о смерти охранника, и даже успел провести экспертизу.
— Но я здоров или не здоров? Мне больше нечего тут делать? — спросил я медсестру.
— Да, доктор Ватсон.
— Позвольте представить нашего клиента, — сказал Холмс, встав перед фотографическим портретом кайзера, украшавшим стену палаты. Вильгельм был изображён на фоне купола Рейхстага, у него были загнутые вверх усы, высокомерный взгляд, мундир с эполетами и «Железным крестом».
— И что вы можете сказать о нём? — осведомился я.
— Он выглядит так, словно считает себя важной персоной, любит эффектные жесты и яркую внешность. Сами видите, какой он импозантный. Ещё я вижу у него короткую левую руку. Я заметил эту анатомическую особенность по очертаниям руки под рукавом. Например, она согнута не в том месте. Другим очевидным фактом является то, что он старается быть в центре внимания.
— Как вы это узнали, Холмс?
— Нет, фотография здесь ни при чём. Просто кайзер сообщил о краже сокровищ во все британские газеты, хотя можно было просто послать телеграмму или прислать своего представителя. Впрочем, я сам сказал, что пора продолжить расследование.
Мы пошли на обещанное Холмсом болото. На Бисмаркштрассе я убедился в том, что фонари действительно не горят.
— Фонарщик рассказывал, что фонари забиты углём, — начал рассказывать Холмс. — Впрочем, вы уже читали об этом. Но одна деталь не попала в газету. Я обнаружил, что этот уголь был пронизан порами и потому обладал способностью адсорбции. Именно поэтому газ не распространялся по улице. Такой разновидности угля мне ещё не приходилось видеть.
— Как вы нашли меня, Холмс?
— Элементарно. На месте происшествия остался ваш портсигар. Он выпал из кармана. Когда мы были в Девоншире,
— Но ведь вы не сразу пошли в клинику! Ведь портсигар не должен был так долго лежать посреди улицы. Любой человек поднял бы его. Как же вы бросили меня, Холмс?
— Я знал, что вы никуда не денетесь. Пока вы лежали в клинике, я исследовал лицо мёртвого охранника, упустившего сокровище. Его попытались усыпить губкой, пропитанной хлороформом. Его вдыхание в течение длительного времени чревато летальным исходом. Когда составлялся текст телеграммы, охранник был ещё жив, но без сознания. Поскольку хлороформ оставался в непосредственной близости от органа обоняния (его не смыли с лица, и к тому же он мог затечь в ноздри), после написания телеграммы охранника уже не было в живых. Вы говорите, это происшествие интересно с медицинской точки зрения.
— Да, Холмс, я помню, что этот способ был применён миссис Аделаидой Бартлетт, которая ввела хлороформ в горло больному мужу. Подсудимая произвела впечатление на публику красотой и величественным поведением, и ей вынесли вердикт «Невиновна».
— Я боюсь, Ватсон, что то, чем миссис Бартлетт произвела впечатление на публику — единственное, чем она вас интересует. Перейдём к делу. Для меня это происшествие интересно с точки зрения криминалистики, поскольку убить охранника можно было более тривиальным способом. Вспомните также Камберуэлльское дело об отравлении. Как видите, ничто не ново под луной. Теперь мы должны выяснить, кто из жителей Берлина оказался ещё хуже, чем Аделаида Бартлетт и мистер Эйнсуорт.
— Вполне вероятно, что преступник планировал лишь усыпить охранника, но перестарался.
— Необязательно. Я не обнаружил рядом с местом убийства следов того, на чём были увезены сокровища. Следовательно, их несли на руках. Преступники, если их было немного, не могли бы успеть унести все сокровища до того, как очнётся охранник. Предположим, что именно поэтому охранник был лишён жизни. В противном случае преступников было бы достаточно, чтобы унести сокровища за один приём, или у них был бы экипаж или автомобиль.
— В Берлине только один автомобиль, и на нём разъезжает Штольц!
— Из моих рассуждений следует, что мы не можем подозревать Штольца лишь на этих основаниях.
Перед этим разговором Шерлок Холмс взял в камере хранения наши чемоданы. По дороге на болото я нёс чемоданы, а Холмс нёс трубу.
Мы дошли до места назначения. На пригородном болоте, покрытом кочками, были уже упомянутые холмы. Действительно, на их склонах я разглядел трубы.
— Холмс, вы не забыли, какая труба не шатается?
— Не беспокойтесь, не забыл, — ответил мой друг, ставя вынутую трубу на место. — Только осторожно, не наделайте здесь лишних следов, чтобы не затруднить мою задачу!
Я благоразумно отошёл в сторону. Холмс достал из кармана часы.
— Итак, сейчас полвосьмого. Теперь мы можем посидеть на болоте и подождать события.
— Какие события?
— Например, кто-нибудь придёт к этим трубам. Если вы не возражаете, мы останемся здесь на ближайшее время.
Он стал осматривать кочки на болоте. Пройдя три кочки, Холмс нагнулся и поднял продолговатый футляр.