Астарта 2. Суд Проклятых
Шрифт:
Реверс кивнул ему, и быстро проговорил избранным:
– Броски по очереди, слева направо, начинает Два Куста. Кто больше выбросил очков, тот и выигрывает. Если одинаковое количество очков – то бросают, пока не будет у кого-то больше… Три шестёрки означают автоматическую победу.
– А если я выкину три туза? – хихикнул Шут, поправляя рукав.
– То я тебя сам отсюда выкину, пинком под зад… – Реверс немного напрягся. – Это очень влиятельный медведик. За него местные нас на клочки порвут.
Влиятельный медведик тем
– Согласны? Хорошо, – потёр лапки медведик с ножом, расценив жест Марка, как согласие. Бывший полковник старательно изобразил на лице полную отрешённость, припоминая все самые кровавые эпизоды из своего прошлого, когда надо было оставаться непроницаемым и холодным, чтобы не выдать своих настоящих эмоций.
«Да ладно, – подумал он, – делов-то. Медведей в кости обыграть, что может быть проще. Разве что, стать богом… А, нет, это уже было, и с медведями должно прокатить».
После такого словооборота Марку тут же представились цирковые косолапые, энергично крутящие педали на велосипедах под звонкую музыку и на потеху публике. Воспоминания о цирке, в котором он был с прадедом всего пару раз, пока тот ещё гастролировал на Земле в пределах досягаемости, повлекли за собой и невесёлые мысли о самом Романове.
Марк неожиданно остро и очень ярко представил себя со стороны, прокрутив в голове всю карьеру и её окончание, вспомнил о команде «Астарты», вставшей у него на пути, как кость в горле, а потом неожиданно припомнил свою несостоявшуюся в этом будущем настоящем ученицу.
«Так вот, кого мне Ханна напоминает, – подумал Марк. – Действительно, похожа на Штафф, только… с ноткой горечи, что ли. Как щепотка полыни в мятном чае».
Ханна, тем временем, уселась на стул подальше от медведя, недобро взирающего на неё из-под мохнатых кустистых бровей. Марк решительно шагнул вперёд и сел рядом. Женщина открыла было рот, чтобы сказать что-то, но замерла, проглотив невысказанную фразу.
В глазах Марка Романова было столько уверенности и спокойствия, что Ханна впервые за многие месяцы или даже годы почувствовала себя ученицей судейского корпуса перед строгим, но справедливым ректором.
Судья так и замерла, разглядывая Романова, будто впервые увидела его только что. И никак не могла понять, что же заставило её задержать взгляд на его лице.
Марк смотрел на Два Куста, положив ладони на зелёное сукно стола, и руки его не дрожали. Он был уверен, что сделает всё правильно. Не сможет
Абориген, прорычав что-то на своём языке, открыл поднесённую своим телохранителем резную шкатулочку, и продемонстрировал всем игрокам серебряный стаканчик для костей, и три костяных кубика с залитыми золотой краской выемками на гранях. Подержав зажатые кости перед каждым, он с поразительной для толстых мохнатых пальцев ловкостью подбросил их по очереди вверх, и поймал в мягко звякнувший стаканчик. С шорохом потрясся ёмкостью, Два Куста быстрым движением метнул кубики. Выпали шестёрки и тройка…
– Ставка по золотому за ход, – медведик дёрнул краешком рта. – Вы новенький здесь, дозволяю ставить один за всех.
Романов почувствовал, как в его карман скользнули чьи-то пальцы, оставив там что-то тяжёлое и округлое. Он взглянул на стоящего справа от него капитана, а тот заговорщицки подмигнул: дескать, «после сочтёмся». Марк успокоился, и, потянув столь внезапно появившийся кошель, отсчитал три золотых кругляша, попутно оценив оставшуюся наличность. Получалось что-то около двадцати монет, если не считать уже выложенные.
«Нам хватит на семь ставок, если проигрывать. Сколько длится круг, Реверс не говорил, кажется… – Романов осторожно сдвинул лежащие кубики в стаканчик, и потряс им, прикрыв ладонью. Выпали три шестёрки!
Два Куста вздёрнул брови чуть ли не до середины лба, и хрустнул пальцами.
– Новенький везучий, пока не наступит на какашка крудля, – показал он жёлтые зубы в улыбке. Клыки внушали уважение, и даже некоторую зависть. – Первый бросок камня – всегда по лоб, да!
Небрежно бросив потёртый золотой кружочек к уже лежавшим на столе, медведик жестом приказал продолжать игру…
В конечном итоге, игра свелась к противостоянию Марка и медведика. Как это ни прискорбно, последний проигрывал раз за разом. Он кряхтел, сопел, дважды заказывал себе местное вино из фигули, один раз перекусил рукоятку веера, когда Романов выкинул три шестёрки в ответ на его шестёрки и пятёрку… Два Куста нервничал, и это было заметно не только игрокам. Хозяин заведения, объёмистый живот которого раздвигал собравшихся, словно ледокол – льдины, три раза заходил осведомиться, не желают ли дорогие гости чего, и трижды был послан в…, то есть, на кухню.
Когда горка монет перед Марком достигла просто неприличных, даже по местным меркам, размеров, Два Куста не выдержал.
– Это впхрррр! То есть, возмутительно! Ты должен проиграть! – зарычал он на Романова, оскалив клыки и поджав чёрные губы.
Реверс осторожно придвинулся поближе к медведику, попутно вонзив локоть в бок его охраннику, и что-то тихонько сказал ему на ухо. От его слов Два Куста поблек, и даже сделал вид, что это совсем даже не гримаса ярости, а милая такая местная улыбка: