Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919)
Шрифт:
Со стороны рабочих давление на КНВ, столь нужное левым, продолжалось. Оно проявлялось как в новых «признаниях высшей властью Совнаркома» (соляная пристань) [360] , так и в новых требованиях своевременной выплаты заработной платы – «рабочие придут организованной массой к КНВ и потребуют денег» (общество «Мазут», товарищество «Ахтубинское пароходство») [361] .
Такой напор облегчал принятие необходимых политических решений.
360
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 5. Л. 41.
361
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 5. Л. 24;
30 декабря на заседании КНВ было принято решение о принятии программы Комитета. Разработка программы КНВ была поручена… максималисту Цыпину [362] ! Для ясности, максималисты считались радикалами даже по меркам того времени и настаивали на незамедлительной социализации экономики, расказачивании и изъятии частной собственности. Позиция большевиков, по сравнению с максималистами, была весьма умеренной, и это не преувеличение.
Григорий Цыпин был не рядовым членом партии эсеров-максималистов, а одним из ее идеологов и лидеров национального уровня.
362
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 11. Л. 20.
Благодаря ему Астрахань стала одним из немногих городов, где заметную роль в политике играла партия эсеров-максималистов.
Настоящая фамилия этого человека – Нестроев. Псевдоним Цыпин он взял по фамилии своей жены, зубного доктора. Григорий Абрамович родился в 1877 году в состоятельной купеческой семье в Полтавской губернии. В 1899 году он присоединился к революционному движению, возмутившись расправой над 183 студентами Киевского университета, которых призвали в солдаты за нелояльность к местным властям. Нестроев познакомился со знаменитым руководителем боевой организации эсером Григорием Гершуни, участвовал в революционной деятельности в Одессе, Харькове и Екатеринославле (совр. Днепр), а во время первой русской революции был одним из организаторов вооруженного выступления железнодорожников в Гомеле. Здесь же, в Гомеле, Нестроев проникся идеями максимализма, то есть социализации не только земли, но и предприятий.
В 1907 году Нестроев был арестован, сослан в Якутию, откуда бежал за границу. Начало мировой войны он встретил в Берлине. Столкнувшись с немецким патриотическим подъемом, носившим откровенно антирусский характер, Нестроев через нейтральную Швейцарию выехал в Париж, после чего вступил во Французский Иностранный легион.
Инженер по образованию, Григорий Абрамович вначале служил в саперных войсках, затем был переведен в боевые части, воевал на Сомме, а с 1917 года добился перевода в русский Экспедиционный корпус во Фландрии. Впрочем, служил в нем он недолго и вскоре смог покинуть действующую армию и добраться до России. Судьба забросила его в Астрахань. Скорее всего, он приехал к жене, которая практиковала в Астрахани как стоматолог.
Цыпин был подготовленным теоретиком и стал одним из лидеров партии на всероссийском уровне. Он характеризовал свои разногласия с ленинцами так: «Большевизм признает первый вид коммунизма – коммунизм государственный, – максимализм признает коммунизм децентрализованный, свободный от государственных пут, осуществляющий во всей полноте право на существование свободных людей в свободном коммунистическом общежитии» [363] .
Но во время работы КНВ разногласия между максималистами и ленинцами были совершенно неважны.
363
Нестроев Григорий. Максимализм и большевизм. М., 1919. С. 107.
Когда 4 января губернский комиссар меньшевик Роман Аствацатуров попросил Комитет разрешить 14 января съезд земств и городского самоуправления, ему было отказано в связи с проведением 15 января губернского съезда Советов [364] . Фактически Комитет народной власти признал неизбежность провозглашения советской власти, более того, он блокировал попытки правых социалистов препятствовать этому.
5 января на фоне угроз Правительства Казачьего войска взять власть вооруженным путем левые – представители Совета РСД, профсоюзов, большевиков и левых эсеров – заявили, что собираются работать в КНВ только до 15 января, то есть до дня Краевого съезда
364
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 11. Л. 29.
365
ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 11. Л. 27.
Более того, Перфильев сообщил, что снимает с себя полномочия председателя КНВ, хотя в порядке компромисса готов оставаться одним из рядовых членов.
Правые социалисты, пытаясь угрожать кризисом «безвластия», тоже подали в отставку: соответствующие заявления написали и.о. председателя КНВ эсер Якиманский, комиссар милиции меньшевик Аствацатуров, секретарь КНВ эсер Сигалов.
Это никого не испугало. Лидеры КНВ из числа левых эсеров и большевиков больше не видели необходимости в сохранении этой конструкции. Их вожди в Петрограде договорились о создании единого советского правительства. В этих условиях поддержание особой астраханской формы управления лишалось всякого смысла и, более того, препятствовало получению денег из Центра. Вопрос был не в том, провозглашать власть Советов или нет, а в том, есть ли возможность подавить военное выступление противников такого решения.
Казаки и 156-й пехотный полк
Назревал вооруженный конфликт, сторонами которого становились Правительство Астраханского Казачьего войска и Совет рабочих и солдатских депутатов. Обе стороны располагали военными силами.
В подчинение Войскового правительства входили:
– 3-й казачий полк полковника Стрелкова;
– 1-я особая Астраханская сотня (150 человек);
– 1-я, и она же и последняя, батарея из четырех орудий.
Казачий Совет начал планировать восстание еще 20 декабря [366] . Проводились совещания, а имевшиеся орудия были переброшены подальше от контролировавшегося Советами гарнизона – на Казачий бугор.
366
ГААО. Ф. 1178. Оп. 1. Д. 191. Л. 13.
Оружия, впрочем, было не очень много. На войсковом складе и на руках у казаков находились 1142 винтовки, 34 револьвера, 776 шашек и 620 пик, а также 104 000 патронов. Еще личное оружие было у пехотных офицеров, которые могли поддержать выступление [367] . Что важно – имелось до 30 пулеметов [368] и четыре упомянутых орудия.
Любопытно, что батарею обслуживали 176 человек! Столь высокое число орудийной прислуги свидетельствовало об одном: идти на фронт у астраханского казачества желания не было, а начальство предпочитало иметь пусть даже такие резервы в Астрахани.
367
ГААО. Ф. 1178. Оп. 1. Д. 189. Л. 80–86.
368
Аристов М. Л. Январские дни 1918 года в Астраханской губернии. Астрахань, 1925. С. 18.
С включением калмыков в состав Астраханского казачьего войска и формированием офицерского ополчения силы, подчиненные АКВ, выросли. По оценкам одного из офицеров штаба АКВ Бальзанова, к середине января 1918 года эти силы насчитывали 1200 человек, в том числе 450 казаков, 400 офицеров, 240 калмыков (в трех сотнях), а также 150 человек в артиллерийском отряде [369] .
Боевая ценность калмыков при столкновении с опытным противником была невысока, так как с 1812 года они не призывались в армию и им было запрещено владеть оружием. Командование не очень им доверяло и выдало на три калмыцкие сотни только 85 винтовок [370] .
369
ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 238. Л. 5.
370
Очиров Уташ Борисович. Калмыкия в период революции и гражданской войны (1917–1920 гг.): диссертация. С. 106.