Астральный гамбит
Шрифт:
— Ну так и зачерпни через этот край, — моя рука все еще оставалась протянута к ней. — Сам же предлагаю!
— Я не пойму, по-твоему, от Пири что, убудет, если я ее выкачаю? — не уступала, однако, молодая графиня.
— Если ты вдруг не заметила, от нее уже убыло!
— Так ведь убыло же уже! Что ж теперь-то?! — взорвалась Милана. — И не надо на меня так смотреть, это не я ее клеймила!
— Скажи еще, что ту, первую девицу тогда не ты сожгла! — заорал в ответ уже я.
Да, я вовсе не забыл, при каких обстоятельствах произошло наше знакомство
Глупо, но, по-своему, удобно, кончено…
— При чем здесь это?! — возопила между тем молодая графиня.
— При всем!
— Друзья мои, возможность выяснить отношения у вас еще будет! — поспешил вклиниться между нами, кажется, уже начавшими складывать из пальцев угрожающие фигуры, Ясухару. — А сейчас — время открывать портал!
— Пусть воспользуется моей маной — или отправляйтесь на гонки без меня! — отрезал я.
— Пожалуй, так и сделаю! — хмуро бросила Воронцова.
— Возьмешь ману сэнсэя? — уточнил Тоётоми.
— Пойдем без него!
— Нет, так не годится, — решительно замотал головой японец. — Мы — команда. И нас трое. Идти нужно только вместе!
Пару секунд Милана словно размышляла.
— Ладно, духи с тобой, давай сюда руку! — потребовала она у меня затем. — Пири, два шага вперед! Сядь на кровать! — бросила через плечо клейменой девушке.
Та послушно, механически выполнила приказ.
— Ты что, просто оставишь ее тут? — уже спокойнее уточил я.
— А куда ее сейчас девать? Пусть сидит, никуда не денется!
— А если она вдруг, извиняюсь за натурализм, в туалет захочет?
На миг Воронцова снова задумалась.
— Да, ты прав, — кивнула затем. — Пири, пересядь на пол!
Шатенка подчинилась.
— В смысле? — не понял я.
— В смысле, чтобы, если что, кровать мне не запачкала.
— Слушай, ты вообще нормальная? — снова начал заводиться я. — Нужно ее отвезти в восемнадцатый чертог — и все дела!
— Некогда, — отмахнулась молодая графиня. — Пока туда, пока сюда — сколько времени потеряем!
— Давай попросим кого-нибудь!
— Кого?
— Да кого угодно из соседей!
— Так спят, небось, уже все!
— Разбудим!
— О духи! Да делай, что хочешь! — сдалась наконец Воронцова, устало плюхаясь на подвернувшийся стул. — Только сам все устраивай, меня не трогай! Понял? Пири, выполни, что он скажет!..
— Договорились, — кивнул я. — Пири, встань, пожалуйста, — обратился к девушке на полу.
Та безропотно поднялась на ноги.
— В соседней комнате живет Мария Муравьева из твоего отделения, — подсказал мне Тоётоми. — Можно к ней постучаться — может, не спит еще.
— Пири, иди к двери, — дал команду я.
— Муравьеву не трогай, — бросила мне уже в спину Милана. — Она там сегодня… ну, в общем, не одна. Лучше к Зиновьевой толкнись,
— Разберусь, — буркнул я, переступая порог.
Пири я в итоге отвел не к Алине Зиновьевой, которую почти не знал, а двумя дверьми далее — к Терезе фон Ливен. На стук моя манница открыла почти сразу — должно быть, не спала. Выслушала просьбу, и, не задав никаких вопросов, кивнула:
— Сделаю.
— Спасибо, — поблагодарил я молодую баронессу и вернулся в комнату Воронцовой.
Через три минуты я, Милана и Тоётоми уже выходили из портала под холодные струи ночного дождя где-то на окраине Москвы.
Глава 9
в которой мне объясняют правила
Судя по обступавшей нас стене из кряжистых дубов и затесавшихся средь них редких стройных березок, оказались мы на лесной полянке. Ни «манамобилей», в гонках на которых нам, вроде как, предстояло соревноваться, ни сколько-нибудь проезжей дороги здесь не было и в помине. Зато стоял большой открытый шатер, под кровом которого в голубоватом свете факелов виднелись какие-то столы и группки людей возле них.
Несколько секунд, переминаясь с ноги на ногу в мокрой от дождя траве, мы трое неуверенно озирались по сторонам — судя по лицу Воронцовой, она тоже ожидала на выходе из портала чего-то иного — а затем из-под сени купола вынырнул и быстрым шагом направился в нашу сторону невысокий парнишка, с виду — чуть постарше нас. Одет он был в униформу, покроем весьма схожую с привычной нам кадетской, только китель у него был не черным, а темно-зеленым, тогда как брюки — синими, а фуражка — с зеленой тульей и синим околышем.
«Новосибирское юнкерское училище, второй курс», — впервые после нашей послеобеденной размолвки выполз в эфир с подсказкой мой всезнающий «паук».
— Молодая графиня, молодой князь, сударь, — приветствовал нас оный юнкер, приблизившись. — Я Иван Григорьев, ваш сегодняшний посредник, — поднес парнишка два пальца к козырьку.
Мы отсалютовали в ответ, затем обменялись с пареньком рукопожатиями.
— Прошу за мной, — сделал Иван приглашающий жест в сторону шатра. — Все остальные команды уже прибыли, вы — последние.
Коротко переглянувшись, мы послушно двинулись вслед за посредником на свет факелов.
«Остальных команд» оказалось четыре — как, собственно, и анонсировала днем Милана. Столов, считая предназначенный нам — соответственно, пять, установленных по кругу. По пути к нашему Григорьев специально прошел мимо всех прочих, у каждого задерживаясь для формального знакомства:
— Молодая графиня Воронцова, молодой князь Огинский-Зотов, господин Ясухару, Федоровский кадетский корпус, — представил Иван нас прежде всего троице в белоснежных мундирах Императорской Борисовской Академии. — Молодой князь Вяземский, молодой князь Гагарин, молодой граф Суходольский, — назвал он в ответ по титулам и фамилиям столичных курсантов.