Астральный гамбит
Шрифт:
Так, что-то девчонки из Хабаровска притормозили — четверти версты не проехали с последней отсечки… Ну да это их проблема, зато мы теперь на втором месте… Стоп!
— Что за чушь?! — воскликнул я, внезапно сообразив. — У нас на пути нет ни одного моста! — я возмущенно обернулся к юнкеру.
— Правило есть правило, — пожал плечами посредник, закончив объявлять результаты — что там с ростовчанами и казанцами, лично я уже прослушал. — Придется перестроить маршрут так, чтобы мост был — ну или смириться со штрафом. А пока на вас висит одно несоблюденное
— Да, спрашивал… — японец торопливо изложил юнкеру мою идею со сбросом маны.
Я же с головой нырнул в карту. Мост, мост… Блин, где тут у нас поблизости какой-нибудь мост? Ага, вот они, голубчики — на реке, как им и положено… Только мы-то от реки этой как раз удаляемся!..
— Первый поворот направо! — отрывисто бросил я Милане. — Потом сразу — еще раз направо. Дальше пока прямо…
— Принято.
— Хм… — пробормотал между тем сзади посредник, дослушав до конца Ясухару. — Лично я здесь никакой дискриминации не вижу, хотя задумка, конечно, крайне оригинальная… Если хотите, я могу уточнить в оргкомитете, — предложил он.
— Будьте так любезны, сударь, — попросил его японец.
Григорьев, должно быть, снова взялся за «портсигар», а наш экипаж нырнул в очередной переулок. Впереди, с мостовой на тротуар, метнулись какие-то серые тени. Я уже даже подумал — не чудовища ли (понятия не имею, почему мне такое взбрело в голову), но эмоционально-заковыристые пожелания счастливого пути, прозвучавшие в наш адрес с улицы, эту догадку незамедлительно опровергли. Впрочем, самые энергичные из выражений заглушил гром.
— Ходят тут всякие… — недовольно процедила в свою очередь Милана.
— Оргкомитет приносит свои извинения, — послышался тут снова сзади голос Григорьева. — Духу гонок ваше предложение не противоречит, однако из соображений безопасности его решено отвергнуть. В городе уже зафиксировано несколько пробоев, и оставлять участников на улице без маны сочтено недопустимым.
— Вот же перестраховщики! — скривился я.
— Они правы, — рассудительно заметил Ясухару. — С пробоями шутки плохи.
— Вроде ж говорили, что в этом половина смысла, — хмыкнул я.
— На меня не пеняйте, молодой князь: будь моя воля, я бы ваше правило утвердил, — заверил юнкер.
Из переулка наш «Москвич» вынырнул на какую-то относительно широкую улицу. Дождь, и прежде поливавший от души, теперь вовсе разошелся. Уходящая под уклон мостовая напоминала едва ли не реку — казалось, еще немного, и коляске сподручнее будет не катиться, а плыть по течению.
Молнии в небе били уже одна за другой, почти без перерыва. Рокот грома не стихал, то грозно нарастая, то миролюбиво умаляясь, но не пропадая ни на миг.
— Тогда что, отменяем сие правило про мост? — спросил Тоётоми, возвращая разговор к прежней теме. Для того, чтобы быть нами услышанным, японцу пришлось нагнуться вперед.
— Нам это сильно мешает? — уточнила у меня Воронцова.
— Ну, как сказать… Мы
— Тогда давайте еще подумаем, — заявила девушка. — Пока есть время. Нужно что-то такое, чтобы по борисовцам ударило — иначе нам их не достать…
В этот момент на карте отметка улицы, по которой мы ехали, внезапно окрасилась в черный цвет — так там обозначались тупики и непроезжие дворы.
— Не понял… — удивленно поднял я голову и тут же заорал Милане: — Тормози!
— Твоего ж духа!.. — Воронцова и сама уже увидела: впереди поперек дороги громоздилась настоящая баррикада из каких-то досок, кирпичей и, кажется, обломков мебели. Накатывавшая вода бурлила вокруг импровизированной плотины, ища лазейку.
«Москвич» резко сбросил ход, на мокрой дороге (это чтобы не сказать: в мелкой речке) его повело юзом и развернуло задом наперед. От рывка я едва не выронил драгоценную карту — выпустил из рук, но судорожным движением все же успел выхватить из воздуха уже практически за бортом. Григорьеву повезло меньше — его «портсигар» полетел прямиком в воду. Ясухару впечатался лбом в спинку кресла Миланы.
— Что сие было? — поспешно выпрямившись и тряхнув головой, поинтересовался японец.
Я недоуменно обернулся на перекрывший движение завал, оказавшийся теперь позади коляски, затем сообразил поднять глаза выше: третий этаж ближайшего дома был полуразрушен, из пролома в стене бил неяркий свет.
Тем временем, выругавшись, юнкер кошкой выпрыгнул из «Москвича». Подняв стену брызг, он рухнул на колени и принялся судорожно шарить руками в потоке, ища потерянный девайс.
И тут, словно проникшись ответственностью момента, внезапно утих гром — ненадолго, может, секунд на пять, но этого хватило, чтобы до нашего слуха донесся протяжный, до печенки пробирающий вой. Раньше такой мне уже приходилось слышать — дважды. И оба раза ничего хорошего за ним не следовало.
Глава 11
в которой я лезу на балкон
— Это пробой! — озвучил очевидное Григорьев, вскакивая на ноги и бросаясь обратно к экипажу. В руке у юнкера серебрился «портсигар» — выловил-таки! — Вот что: давайте-ка поскорее отсюда убираться!
— Так нас же развернуло! — начала Воронцова негромко, но из-за возобновившего свою раскатистую канонаду грома тоже была вынуждена перейти на крик. — Назад нельзя — запрещено правилами! А спереди — завал! Нужно его расчистить!
— К духам завал! — скривился посредник, заскакивая в коляску. — Гоните, молодая графиня, гоните! Я замолвлю словечко, сильно вас не оштрафуют!
— То есть все-таки оштрафуют? — прищурилась Милана.
— Вас сейчас и впрямь это волнует? — удивление в тоне посредника соседствовало с нескрываемым недовольством.
— Конечно, — кивнула девушка. — Пробой пробоем, а гонку мы еще не проиграли!
— Эй, смотрите! — схватил меня внезапно за плечо Ясухару, показывая куда-то вверх.