Астральный гамбит
Шрифт:
Маша и Тоётоми расступились, давая духу дорогу, я же на автомате попытался преградить ему путь, но уже через секунду обнаружил, что прижат к стене в доброй сажени от того места, где только что стоял. Клянусь, я не сделал ни шага ни в сторону, ни назад!
Магия? А Зеркало куда смотрело?!
Моя попытка — почти машинальная — составить фигу потерпела неудачу: пальцы не слушались.
— Не дергайтесь, молодой князь, — повел бровью Тао-Фан. — Только ману впустую сольете. — А вы, молодая баронесса… — слегка наклонился он к фон Ливен. — Разрешите мне заняться вашей ногой?
—
— Что ж… Прошу вас, встаньте!
— У нее же перелом… — возмущенно начал было я, но тут Тереза взяла — и как ни в чем не бывало поднялась на ноги.
— Благодарю вас, сударь, — проговорила она, коротко поклонившись духу.
— Вы ее исцелили? — поняла Муравьева. — Так быстро?
— Сие было не сложно, — заверил Тао-Фан. — А вот тут у нас случай поинтереснее, — похоже, потеряв всякий интерес к фон Ливен, он двинулся к Воронцовой. — Клюв центавруса, не так ли, молодая графиня?
— Он самый, — поморщившись, кивнула Милана.
— И с момента удара минуло уже почти два часа, — покачал головой дух. — Увы, молодая графиня, полностью руку вам уже не восстановить. Но готов вернуть пальцам некоторую подвижность — сможете складывать простейшие комбинации. Ну и перстень снова почувствуете. Приступать?
— Что значит, уже не восстановить руку? — нахмурившись, не спешила с ответом Воронцова.
— Как сие ни прискорбно, часть изменений необратима. Ни я, ни один ваш целитель ничего здесь уже не исправят. Более того, если срочно не предпринять меры, через час-полтора заклятье центавруса пробьет установленную молодой баронессой блокаду и потянется к сердцу. Случись подобное, спасти вас я буду уже бессилен.
— Это так? — с мрачным видом повернулась Милана к Терезе — нашему признанному эксперту по части целительства.
— Я только вижу, что наложенная мной защита слабеет — но могу попробовать ее укрепить… — неуверенно проговорила фон Ливен.
— Вы не сможете наращивать барьер вечно, — заметил ей Тао-Фан. — В какой-то момент рука молодой графини просто отсохнет — и сие еще будет благоприятный исход…
— Да… — подумав, кивнула Тереза. — Так и есть. Мне жаль, — посмотрела она на Воронцову.
— А мне-то как будет жаль! — хмыкнула та. — Ладно, сударь, — снова подняла она глаза на духа. — Делайте, что можете!
— Готово, — почти тут же заявил Тао-Фан. — Ощущаете перстень?
— Да… — слегка посветлев лицом, пробормотала Милана. — Но пальцы… — как видно, она попробовала ими пошевелить, но дернулся только мизинец, недавно выращенный ей Николаевым взамен отрезанного в шкафу. — Они как деревянные!
— Со временем немного разработаются, — пообещал дух. — Но как раньше — уже не будет, увы, — развел он руками.
— Общественные туалеты — зло! — угрюмо буркнула Воронцова. — Благодарю вас, сударь, — добавила она, поднявшись с пола.
— Не стоит, — поклонился ей Тао-Фан. — Теперь насчет вас, молодой князь, — повернулся он ко мне.
— А что насчет меня? — прищурился я. — Или вы о щеке? — вспомнил я о недолеченном Терезой порезе.
— Нет, щека ваша и сама прекрасно заживет — дайте срок. Речь о руке, которой вы трогали мимикра. На
— Нет уж, спасибо, — буркнул я, кривясь — резь в пальцах и впрямь не стихала, но… — Зато оные злыдни не подкрадутся ко мне незамеченными!
— Ну, я же подкрался, — с усмешкой заметил Тао-Фан. — Хотя не скрою, мне пришлось приложить некоторые усилия, дабы не быть обнаруженным до поры — не такие уж и значительные, но важно было о сем не забыть.
— В большинстве случаев это работает, — возразил я. — Пусть так и будет.
— Что ж, выбирать вам. Однако дело в том, что я намерен возле вас задержаться — если мы с вами, конечно, договоримся, на что я, признаться, весьма рассчитываю. Но лично для вас, молодой князь, сие означало бы постоянный дискомфорт. Ну да так и быть, решу сию проблему за свой счет…
Боль в моих пальцах резко ослабла. Нет, покалывание осталось — причиной тому, вероятно, выступали поджидавшие нас снаружи духи. Но с тем, что я чувствовал еще миг назад — и близко было не сравнить.
— Если вдруг настанет момент, когда вы искренне сочтете меня своим другом — каковым для вас выступает Фу-Хао — всякая необходимость прикрываться сим фиговым листом для меня отпадет, — проговорил Тао-Фан. — Но ждать такого от вас уже сейчас было бы, конечно же, с моей стороны слишком смело… Однако дружба дружбой, но на честное партнерство с вами я претендую, — прогнав с лица ухмылку, заявил он.
— Со мной? — не понимая пока, к чему идет наш разговор, переспросил я.
— Со всеми вами. Но прежде всего — с молодой баронессой, — указал дух кивком на Терезу.
— Извольте объяснить, сударь! — почему-то покраснев, тут же потребовала фон Ливен.
— О, сударыня, ничего предосудительного в виду не имелось, — замахал руками Тао-Фан. — Я лишь намерен просить вас принять меня в качестве вашего фамильяра — ненадолго, всего на несколько дней или, может быть, даже часов. И чисто формально, без каких бы то ни было взаимных обязательств — не считая того, что берусь доставить вас всех в Оклахома-Сити. И потом, если пожелаете — сопроводить назад, в Канзас.
Получается, про штат летающих домиков ему тоже известно… Значит, и про резидентуру? Хороша русская разведка…
— И как вы сие сделаете? — опередив всех, включая Терезу, спросила духа Златка.
— Быстро и безопасно, Ваше Высочество, — усмехнулся тот.
— А что попросите взамен? — осведомилась Воронцова.
— Я ж только что сказал: молодая баронесса назовет меня своим фамильяром. Только и всего.
— А ваш-то тут какой интерес? — поинтересовался я.
— Буду с вами откровенен. Видите ли, господа лазутчики, не только вы вынуждены бежать от погони. Меня тоже преследуют. Кто и почему — не важно. Суть в том, что мои гонители ищут сильного духа — бесплотного или на покорном носителе. Но никто из них и мысли не допустит заподозрить меня в столь низком падении, как поступление в услужение к человеку… Любезный Фу-Хао, без обид!