Астральный летчик
Шрифт:
— А про женщину что он сказал?
Василий прикрыл глаза:
— Сказал, что у меня все в порядке — она любит меня, помнит и ждет.
— И все? Больше он ничего не говорил?
— Нет, надел мне на шею амулет за пять баксов… а потом, — Василий пальцем показал на впадинку между бровей, — вот здесь красной краской помазал. И попросил не стирать, пока сама не сотрется.
— Ты не стирал?
— Не хотелось старика обижать. Вот и все.
Алик покачал головой:
—
— Нет. Магамба умер в конце мая.
— Как — умер?
Василий привстал на локте:
— А чего ты расстроился? Старику под девяносто было.
— Как он умер? — заволновался Алик.
— Очень просто. Говорят, уснул и не проснулся. А что?
Алик достал сигарету, но прикурить ее забыл, так и сидел, уставясь в окно. Теперь ему все стало ясно.
— Вася, это я его сбил.
— Когда? — не поверил Василий.
— Когда второго АЛа спасал. Это как раз в конце мая было. Двадцать шестого числа… — Алик щелкнул зажигалкой, глубоко затянулся.
Василий сел на кровати:
— Подожди. Ты хочешь сказать, что этот Магамба — тот перехватчик? Это ты хочешь сказать?
Алик кивнул:
— Он нашего первого АЛа сбил, потом второго. И меня чуть не сбил…
Василий шумно выдохнул:
— Бред.
Алик встал, зашагал по палате:
— Это не бред, Вася. Магамба консультировал их военное ведомство, ты сам сказал. Он над ними астральную защиту выставил!
Василий засмеялся тихо:
— Бред! Что может против вас этот старый ниггер?
Сигарета догорела, обожгла пальцы. Алик воткнул ее в хрустнувшие ампулы.
— Негров на Гаити привезли в семнадцатом веке из Анголы. Черная цивилизация старше нашей. Догоны считали себя пришельцами с Сириуса. Их жрецы входили в транс и летали к себе домой, на Сириус. А я-то удивлялся, откуда у противника появилась такая мощная астральная защита… Ма-гам-ба! Это же у догонов что-то вроде сатаны.
Загорелое лицо Василия стало серым. Он сел на кровати:
— Ты считаешь, это он в меня вселился? Как он мог это сделать? Ведь для этого нужно, чтобы мое физическое тело ответило на его AT. Нужно, чтобы у нас был одинаковый код.
— Он и закодировал тебя.
— Когда?
— Когда намазал своей кровью точку на твоем лбу, когда амулет тебе повесил.
Василий долго молчал, потом спросил растерянно:
— Но почему… Почему он выбрал меня? Он же видел меня всего пять минут?
Алик задумался:
— Значит, ему и этого хватило. Он все понял.
Василий заорал хриплым шепотом, озираясь по сторонам:
— Что? Что он мог понять? Что я, паренек с Васильевского
Алик тронул пальцем красный амулет на груди Василия:
— Сними его, Вася.
Василий, втянув подбородок в грудь, со страхом глядел на красный амулет.
— Сними его, Вася. Сними сейчас же. Сам сними.
Василий поднял голову, вытянул шею и, как змею,
снял с груди кожаный шнурок:
— Куда его?
— Положи на блюдечко.
В блюдечке среди разломанных ампул лежал красный кривой кинжальчик с белым глазком на рукоятке.
Василий посмотрел на Алика и выдохнул с облегчением:
— Ну ты чума. Это и все? Все лечение?
Алик не отрываясь смотрел на амулет:
— Лечение еще не началось. Мы пока разбираемся… Мы должны понять, почему… почему он выбрал тебя… именно тебя…
Василий покачал головой и устало откинулся на подушку:
— Я не могу. Давай ты сам, Саша.
Алик посмотрел на него печально:
— Берегись, Вася… берегись…
— Кого? — схватил его за руку Василий.
— Себя берегись, — сказал Алик и встал.
— Ты куда?
— Я устал. Мне сегодня ночью тоже досталось…
Василий откинул одеяло и сел на кровати:
— Убежать хочешь! Отсюда ты никуда не убежишь! Никуда!
— Я к себе пойду, — успокоил его Алик. — В мансарду. Подумать надо. Ты же мне правды не скажешь.
— Подожди! — вцепился ему в руку Василий и усадил рядом с собой. — Саша, помоги! Спаси меня, Саня. — Зашептал в самое ухо Алику: — Что хочешь взамен проси! Что хочешь! Только скажи! Хочешь, Маринку тебе отдам? Только скажи!
Алик улыбнулся грустно:
— Она же тебя любит и ждет.
Василий вдруг сказал хрипло, с трудом:
— Чума! Я же не на нее гадал! Совсем не на нее! На Светку!
Алик опешил. А Василий засмеялся над его растерянным видом:
— Чума! Ну чума! Не ожидал, да? Не ожидал?
Алик широко раскрыл глаза, как будто собирался чихнуть, но не чихнул, сказал задумчиво:
— Значит, Магамба тебя кровью помазал на Светлану Филипповну?
Василий резко перестал смеяться:
— Кончай! При чем тут кровь? Я его попросил только наказать ее как следует. Просто наказать. Ни о какой крови и речи не было.
— За что же ее наказывать? — удивился Алик.— Она же любит тебя и ждет.
Василий посмотрел на него с сожалением:
— А ты думаешь, я простил ей? Не простил и никогда не прощу. До самой смерти. Любовь проходит, Саша. Вечно живет только месть. До самой смерти. Вот самое сильное чувство на свете, Саша! Святое чувство!