Астральный летчик
Шрифт:
И трех часов ему вполне достаточно. Ведь на берегу его ждет Андрюша. Алик был почему-то абсолютно уверен, что этот строгий мальчишка, вдруг ставший ему настоящим другом, никогда его не подведет. Потому что он не умеет подводить. Потому что — «так на войне не делают».
«Ебятки» вдруг заржали во весь голос. Алик отвлекся от своих мыслей. Грузовичок обгонял отряд «пионеров», возвращавшихся в лагерь из похода. Они шли веселым строем, человек тридцать «мальчиков» и «девочек». «Мальчики» — пузатые дядьки в трусах и панамах, с радужными галстуками, «девочки» — длинноногие, как мюзик-холльный кордебалет, в коротких юбочках и тоже в галстуках между голых торчащих сисек.
«Девочки» кокетливо помахали панамками вслед грузовичку. Их розовые сиськи аппетитно трепыхались.
Левины «ебятки» восхищенно загудели. Лева высунулся из кабины, прикрикнул на них:
— На чужой каравай е… не разевай! Это не для нас, ебятки.
Алик поинтересовался, откуда в лагере появились такие задорные «пионерки». «Ебятки» ему объяснили, что это валютные девки, заказанные из какого-то дорогого борделя. Рассказали, смеясь, какую драку устроили из-за них утром прибывшие «пионеры». Кто-то, самый богатый, кричал, что он может купить их всех скопом. «Вожатые» ему долго втолковывали, что в лагере такие номера не проходят. Пришлось этому боссу биться, как молодому изюбрю, с каким-то «зачуханным» соперником до первой крови, как принято в пионерских лагерях. Это было зрелище! Вот была умора! И зря ведь дрались, между прочим: все девоньки как на подбор, одна лучше другой.
Так они доехали до главного корпуса. Лева быстро отправил «ебяток» на крышу — заниматься антенной. Когда Алик выпрыгнул из кузова, к нему подошел хмурый Лева:
— Слушай, камикадзе, ты серьезно решил отдать свою жизнь за здоровье нашего фюрера?
Алик улыбнулся и пожал плечами. Лева его прекрасно понял.
— Я ничего не знаю, Алик. Это твои проблемы.— Лева оглянулся по сторонам. — Я бы и сам с тобой отвалил домой на Петроградскую, но наш шарфюрер прав: меня можно заставить работать только под автоматом. — Лева улыбнулся виновато. — А уж если я врубился в тему — туши лампаду. Мне это интересно, Алик, честное слово. Астрал еще никто в мире не ловил. Если я все правильно рассчитал — это же революция в науке, Алик. Ты меня понимаешь?
Алик ему ободряюще кивнул:
— Понимаю. Только смотри, Лева, не поймай в свой АУТ сатану.
Лева захохотал, довольный:
— Если поймаю — не выпущу! Обещаю! Заставлю его работать на себя, как последнего нефа!
— Ну-ну, — улыбнулся Алик.
Лева снизу вверх шлепнул его по плечу:
— До семи я молчу. После — объявляю тревогу. Ну, ни пуха! Привет Питеру.
На стоянке у главного корпуса выстроились шикарные лимузины «пионеров». Грузовичок на них презрительно чихнул и убрался в лесок. Людей видно не было. Алик скинул свитер с буквами лаборатории, чтобы не светиться. Он понятия не имел, где искать Андрюшу, и пошел к пляжу только потому, что вспомнил, как Андрюша ему на скамеечке под кустом шиповника шептал: «Морем надо уходить. Только морем!»
И у причала был полный парад. «Пионеры» добирались до лагеря и морем. Рядом с катером Василия покачивались на ленивой волне три стройные яхты. Одна даже была двухмачтовая — и в океан на ней не стыдно выйти. У всех на стеньгах полоскались синие флаги с радугой и стрелой.
«Все посудины, — отметил про себя Алик, — под флагом всемирного ШИЗО».
На пляже —
Алик оглянулся. Ему стало неприятно, он стоял один посреди пустого пляжа, как мишень на стрельбище. Ему даже казалось, что за ним кто-то пристально наблюдает из-за прибрежных сосен. Алик потянулся и сел на песок — все-таки не так заметно. Только он сел, откуда-то из-за спины раздался тихий свист. Алик постелил на песок свитер и лег, закинув руки за голову. Тонкий тихий свист раздался снова, но уже более требовательно. Алик встал и не спеша, будто ища что-то под ногами, пошел к дюне. Охранник в стеклянной будочке на причале за ним явно наблюдал — даже бинокль на солнце поблескивал. Алик поднялся на дюну, встал за куст. Отблеск на причале пропал — охранник опустил бинокль, потерял объект наблюдения.
Тихий свист раздался совсем рядом, из заросшей высоким иван-чаем воронки. Алик раздвинул траву, кто-то цепко и больно схватил его за лодыжку. Алик скатился на дно воронки, успев подумать: «Это не Андрюша». Когда он открыл глаза, увидел сердитое лицо Петровича.
— Мы тебя уже сутки ждем!
— А где Андрюша? — огляделся Алик.
— Скоро будет, — обнадежил Петрович.
— Где он?
— На обследовании.
— На каком обследовании? — забеспокоился Алик.
Петрович объяснил, что Чен вдруг очень заинтересовался Андрюшиной раной и с утра отправил его в медкорпус на обследование. Андрюша не хотел напрягать ситуацию, пока не появится Алик. Андрюша отправил Петровича на дюну, а сам пошел в медкорпус. Сказал, что ненадолго, что сразу сюда придет.
— Он с утра ушел? — переспросил Алик.
— Придет, — успокоил его Петрович,— все равно раньше темноты отсюда не уйти.
— Я только до семи отпущен, — вспомнил Алик, — после семи поднимут тревогу.
Петрович подумал немного:
— Можно и в семь. В семь у «пионеров» ужин начинается. Весь персонал перед ними на ушах будет стоять. А после ужина у них крутая гульба — «на лужайке детский смех». До поросячьего визга. Можно и в семь.
— Не нравится мне это, — сказал вдруг Алик.
— «Детский смех»? — не понял Петрович.— Они свое детство за хорошие деньги купили. Пусть веселятся.
— Обследование мне не нравится,— задумался Алик. — Разве у него серьезная рана?
— Царапина, — поморщился Петрович. — Я ее сразу обработал, перевязал.
— Зачем же тогда обследование? Странно…
— Ничего странного, — сказал Петрович. — Чен решил Андрюшу в наше шоу запрячь. Я ему говорил, что боец сырой еще. А у Чена выхода нет — вторая пара распалась.
Алик ничего не понял. И Петрович подробно ему объяснил, как раскосый Карим наотрез отказался от боя. Как утром пришел в бойцовский блок Чен уговаривать Карима, а когда не уговорил, разделал обладателя черного пояса под орех, сломав ему пару ребер. Теперь Карим, если и поумнеет, драться уже не скоро сможет. И неустойку на Карима повесили такую, что ему всю жизнь придется работать на «шоу кумитэ». Только жизнь у Карима будет короткая. Чен намекнул ему, что позаботится об этом сам.
— То есть как позаботится?
— Сам его на арене убьет, — просто объяснил Петрович.
— И Андрюшу они тоже хотят убить, — сказал вдруг Алик.
— Не успеют, — улыбнулся Петрович, — бой завтра, а вы сегодня уйдете.
— Но его же нет! — заволновался Алик. — С самого утра!
Петрович усмехнулся и встал:
— Ладно, я сам за ним схожу. Только ты не пропади, доктор. Сиди тут тихо, как мышка. Жди.
Алик встал перед Петровичем:
— Я вам не верю.