Астральный летчик
Шрифт:
— Андрюша! — заорал вдруг Алик. — Убери его! Андрюша!
Андрюша оттащил «песца» на середину кухни. Алик рванул к холодильнику, вытащил плечистую бутылку и, отпив прямо из горла, замотал головой:
— Кошмар… Жуткая работа… Кошмар…
«Песец» не хотел вставать, метался в кремовом костюме по зеленому полу кухни, вскрикивал и рыдал:
— Сколько?… Сколько?… Сколько?…
Батый пожалел шефа:
— Да хватит, Сергей Николаевич… Вставайте…
— Все из-за тебя!…
— Да хватит, — успокаивал его Батый, — пистолет пустой. Обойма у него в кармане. Они шутили.
«Песец» сел на полу.
— Как — шутили?
— Как вы с Мариной, — объяснил ему Батый.
«Песец» встал с пола, отряхнул колени и растерянно
оглянулся:
— Правда?
Алик уже пришел в себя. Протянул «песцу» бутылку:
— Хлебните.
«Песец» виновато сморщился:
— Я из горлышка не могу.
— Человек все может,— печально сказал Алик.— Пейте.
«Песец» хлебнул послушно. Водка полилась по краям рта за шиворот. «Песец» съежился. Закашлялся.
— Вы… Просто так… Вы меня отпустите просто так?…
Алик смотрел на него печально и строго:
— Просто так мы вас не отпустим.
— За сколько? — забеспокоился опять «песец».
— За Капитана Джо.
«Песец» кивнул:
— Понимаю… Он вам даст больше.
— Он нам все отдаст, — сказал Алик.
— Но я не знаю, где его искать…
— Я вам помогу. — Алик взял «песца» под руку. — Пройдемте в комнату, побеседуем наедине.— Алик кивнул на Батыя. — Чтобы вы не ссылались потом на утечку информации. О том, что я скажу, будем знать только вы и я. Договорились?
— Договорились, — деловито кивнул ему «песец». И они под руку вышли из кухни.
12
«Урус иблис»
Андрюша не смотрел на Батыя. Ему было стыдно за Алика. Он видел его испуганное лицо, когда «песец» бросился ему в ноги, видел презрительную улыбку прапора: «Они шутили». Капитан Слесарев так никогда не шутил…
Краем глаза Андрюша видел, как прапор вытащил красную пачку и закурил, прислушиваясь к разговору за стеной. Наклонившись к Андрюше, он спросил:
— Боец, как этот тихарь тебя закадрил?
— Случайно, — не глядя на него, ответил Андрюша.
— У них случайностей не бывает… Расколол он тебя?
— Как это? — не понял Андрюша.
— Что-то есть на войне за тобой? Компромат какой-то на тебе висит? Наркота, бабы, мирное.население?… Что он про тебя знает?…
— А не пошел бы ты, прапор, на х…? — тихо ответил Андрюша.
Прапор не обиделся, начал объяснять:
— Меня он еще в кабаке усек. Когда ты ушел халдея искать, он меня про Ольшанского
И опять Андрюше стало стыдно за Алика. Ведь ТТ в кабаке был при нем.
— Я послал его… Разве я знал, что тот жмурик воскрес?… — Прапор поставил на попа красную пачку. — И зачем я контракт не продлил? — Прапор щелчком опрокинул пачку. — Не люди здесь, боец, а суки. Хуже «духов».
Андрюша молча с ним согласился.
— Теперь мне хана при любом раскладе. Либо те, либо эти. Правда?
— Правда, — подтвердил Андрюша.
— Думаешь, у тебя положение лучше? — зашептал вдруг прапор. — Слышал, на кого твой тихарь замахнулся? На Капитана Джо! Не по зубам он ему. Капитан хоть и в Штатах живет, а у него здесь все схвачено. Железно! Если он узнает, что вы на него хвост подняли… Хана вам обоим. — Прапор взял Андрюшу за руку, заглянул в глаза: — Андрюша, вали-ка ты от своего тихаря, пока не поздно. Слышишь?
— Он не тихарь, — сказал Андрюша.
— Кому ты поверил, Андрюша, — шептал на ухо прапор, — это же не капитан Слесарев. Вот кто тебе настоящим батей был. Идем, Андрюша, пока они там разговаривают, выпьем за нашего капитана. Я угощаю. Идем, выпьем за упокой его души! Идем!
Только тут Андрюша впервые посмотрел на прапора:
— Почему это за упокой?
— Так его же убили, — удивился прапор. — Неужели ты не знаешь?
— Врешь! — не поверил Андрюша. — Когда?
— Двадцатого июля.
— Где?
— В Грозном. Снайпер с крыши достал его на броне… Я думал, ты знаешь.
Утром двадцатого июля Андрюша уже был в Питере. Восемнадцатого их разведбат отозвали с гор в Ханкалу. Когда они уже дожимали «душков», начальники объявили очередное, третье по счету, перемирие. Впервые Андрюша услышал, как матерится капитан. «Нас же в импотентов превратят! Это же все равно что мужика в самый разгар с бабы снимать, за это расстреливать мало!» Таков был смысл его длинных матерных монологов. Андрюша даже рад был, что уходит на дембель во время черного предательства. Он уехал в Моздок, а разведбат ушел с гор в Ханкалу через Грозный. Значит, там и достали капитана. В перемирие!
— Врешь, Батый! Врешь!
Прапор вынул плотный бумажник, перетянутый широкой белой резинкой, из бумажника достал мятый конверт, из конверта — газетную вырезку.
— Мне кореш из штаба прислал. Читай, даже в газетке про него пропечатали. Когда живой был, майорскую звезду забыли кинуть. Суки! Читай.
Андрюша расправил на столе сложенную вчетверо, уже пожелтевшую газетную вырезку. Наверное, кореш прапора сорвал ее со стенда у штаба.
Вот что в ней было написано: