Астролябия судьбы
Шрифт:
– Угощайтесь!
– Так все-таки, что у вас пропало? – повторила Надежда, зачерпнув ложечку варенья.
– Да капустница…
– Что? – переспросила Надежда. – Какая еще капустница?
Ей представилась порхающая над огородной грядкой бледно-желтая бабочка. Хотя вряд ли Катя говорила о ней.
– Да это бабушка моя так ее называла. От нее она мне и досталась. Бабушка моя в деревне жила, а когда померла, соседи сказали забрать все, что нужно. Я тогда и сечку взяла, и мельницу кофейную, и эту… капустницу. Очень удобная штуковина в качестве гнета, если капусту
– Капусту накрывать деревянная доска нужна, – со знанием дела вступила в разговор Антонина Васильевна. – А уже на деревянную доску можно железяку класть для тяжести или булыжник. А если прямо на капусту железяку положить, так она заржавеет, и капуста закиснет, ее есть нельзя будет.
– То-то и оно, что эта капустница не ржавела и не зеленела, как медь. Поэтому удобно было.
– Наверное, сплав какой-нибудь, не подверженный коррозии! – прокомментировала образованная Надежда. – Так вы говорите, Катя, что эта штука там лежала, на шкафу? Так, может быть, это те мошенницы ее украли, которые к вам приходили, когда Вася пропал? Вы туда после них не заглядывали?
– Да зачем же она им понадобилась? – Катя пожала плечами. – Никакого от нее толку, если только капусту квасить… да только капусту сейчас мало кто квасит…
– Так они, может, на металл ее сдали? – предположила Антонина Васильевна. – Вон, у сватьи моей на даче бомжи все провода срезали и на металл сдали. Они месяц без света жили, пока новые провода не протянули.
– Так то бомжи, – недоверчиво протянула Катя. – Они чего только не крадут… А тут в квартиру пролезть из-за какой-то железной блямбы… непонятно как-то.
– А как эта капустница выглядела? – спросила Надежда.
– Да как? Круглая такая штуковина вроде большой железной тарелки или крышки от кастрюли, только тяжелее и толще и без ручки. Где у крышки ручка, там у капустницы углубление было. И еще несколько углублений, в других местах. И буквы какие-то по краю…
– Буквы? – переспросила Надежда. – Какие буквы?
– А я знаю? – Катя снова пожала плечами. – Незнакомые какие-то буквы, непонятные. Иностранные вроде… Куда же все-таки она подевалась? Ума не приложу.
Кот Василий доел корм, запрыгнул к хозяйке на колени и громко замурлыкал.
– Ну вот, хорошо, признал меня наконец! – умилилась Катерина.
– Ну, нам, наверное, пора уже идти… – спохватилась Надежда, поднимаясь из-за стола. – Мы вас, Катя, и так отвлекли. У вас наверняка дел много…
– Да какие у меня дела! Но раз уж собрались, задерживать вас не буду. Еще раз большое спасибо вам за Васеньку!
По дороге домой Антонина Васильевна громко возмущалась тем, какие бессовестные мошенники расплодились в наше время.
– Надо же, не погнушались какую-то крышку украсть! Этак из-за копейки убьют! Не иначе, наркоманы…
А Надежда Николаевна пыталась понять, как странная
Во всяком случае, списать все три случая на простое совпадение она не могла – в институте Надежда проходила теорию вероятности и хотя помнила далеко не все из институтского курса, но понимала, что вероятность такого тройного совпадения не больше, чем вероятность главного выигрыша в лотерее.
– Синьор Страпарелли! Кажется, так вас зовут? Извольте объяснить, что вы здесь делаете? – Господин с бледным, одутловатым лицом и длинными обвислыми усами стоял в дверях своей каюты и пристально смотрел на палубного пассажира, который ползал на четвереньках перед койкой.
– Я ищу свою трубку, – отозвался тот и тут же с победным видом вытащил из-под кровати и показал турецкую курительную трубку с длинным янтарным мундштуком. – Да вот же она! Закатилась под вашу койку! Эта трубка мне особенно дорога, потому что я выиграл ее в кости у одного злобного янычара…
– А как она вообще оказалась в моей каюте?
– Вы же знаете, сударь, на море всякое бывает, – ответил пассажир без всякого смущения. – Корабль качает на волнах, я уронил трубку на палубе, а она возьми и закатись в вашу каюту!
– Как это возможно, если я запираю каюту?
– Должно быть, на этот раз вы забыли это сделать.
– Во всяком случае, вы уже нашли свою трубку, так что соблаговолите покинуть мою каюту!
– Не будьте же таким букой, синьор Сольди! – Пассажир усмехнулся, но направился к выходу. – На корабле кроме нас с вами нет более порядочных людей, и нам стоит держаться вместе, коли мы не хотим подохнуть от скуки!
– Порядочных людей, вы сказали? – Хозяин каюты высокомерно оглядел своего собеседника. – Ну-ну… честно говоря, я предпочитаю немного поскучать, чем заводить такую сомнительную компанию, тем более что нам осталось плыть не так уж долго!
Трехмачтовая генуэзская каравелла третий день шла из Александрии в Триест. На ее борту был груз табака и кожи, три небольшие пушки, двенадцать человек экипажа и два пассажира – один палубный, представившийся именем Страпарелли, и один каютный, который назвался именем Сольди. Впрочем, вряд ли это было его настоящее имя. Синьор Сольди выглядел весьма загадочно, ни с кем не заводил разговоров и вообще почти не выходил из своей каюты.
Страпарелли же всячески пытался завести знакомство со своим попутчиком и особенно интересовался содержимым его багажа. И вот стоило синьору Сольди ненадолго покинуть каюту, как он застал там наглого попутчика.
Путешествие должно было продолжаться не более недели, однако на море как назло стоял мертвый штиль, и каравелла еле ползла по ленивым полуденным волнам.
Едва Страпарелли вышел из каюты, синьор Сольди закрыл дверь на засов и бросился к тайнику, который соорудил под койкой. Убедившись, что тяжелый кожаный мешок нетронут, он перевел дыхание и перепрятал его.