Астронавты. Пленники Сумитры
Шрифт:
Именно потому директор и рассказал ему о Рашиде, что знал: из этой командировки Электрий не вернется.
Инспектор упал головой на подушку и залился слезами.
Ему было очень жалко себя.
— Это не наркотик, — Тадефи медленно вела пальцем по экрану монитора, вчитываясь в сложную цепь формулы. — Я вообще не знаю, что это такое.
В медблоке тускло мерцали лампы аварийного освещения. Распахнутая дверь в лабораторию отбрасывала длинную тень на поблескивающий хирургической чистотой
— Это что-то совершенно новое… — процедила сквозь зубы марокканка. — Видите? — Она ткнула пальцем в хитрое разветвление органической формулы.
Дядя Фима крякнул:
— Но действует-то он так же, как и те амстердамские интенсификаторы, верно? Иначе зачем бы поселенцам было их с Земли контрабандой выписывать? Это ж какой риск! — он нахмурился, соображая, и задумчиво произнес: — Вообще странно, что они сами не насобачились их производить тут же, на базе. Предпочитали Рашиду переплачивать… И если, как ты говоришь, это неизвестная формула…
— Не неизвестная, а модифицированная, — Тадефи провела стилусом по экрану, и страницы формул поехали вверх, сменяя одна другую. — Но чему служит этот введенный в нее новый элемент, я понятия не имею. Может, он вообще меняет действие таблеток на противоположное.
Она встала и прошла впереди остальных к испытательной камере, где за стеклом изготовился к действию лабораторный робот. Рядом на столике стоял светло-зеленый пластиковый чемоданчик с комплектом для забора крови. А рядом с ним — накрытая полотенцем проволочная клетка-крысоловка.
Тадефи застыла перед клеткой. Вытерла ладонью обритую голову. Облизнула губы в нерешительности.
Бой-Баба потрепала ее по плечу:
— Возьми себя в руки. Ты же будущий врач, в конце концов. Я за тебя уколы не вечно буду делать. Давай сегодня уж сама как-нибудь.
Тадефи кивнула. Закусила губу. Твердым шагом подошла к столику.
— Попробуем посмотреть, как оно воздействует на органику, — Тадефи нажала на кнопки приборной панели, и робот за стеклом очнулся, задвигал туда-сюда членистыми конечностями. — Давайте сюда вашу крысу.
Живых приподнял полотенце и заглянул внутрь.
— Смотри, укусит! — предупредила Бой-Баба. — Не выпусти. Я ее в дальнем доке два часа караулила.
Живых осторожно засунул руку внутрь и вытащил крысу. Держа длиннющий хвост на отлете, нахохлившийся зверек смотрел перед собой бусинками-глазками. Живых поглаживал крысу по холке, успокаивая.
— Ей правда ничего не будет? — повернулся он к Тадефи.
Девушка помотала головой и, решительно открыв комплект для забора крови, достала из него ящичек с иглами и набором разноцветных пробирочек.
— Просто реакцию посмотрим, — ответила она, пока первая пробирка наполнялась кровью зверька. — Правда, придется крыске тут с нами пока пожить. Несколько дней понаблюдаем и отпустим.
Она положила наполненные кровью
— Дядь Фим, ты говорил, что это амстердамские умельцы-наркоманы нахимичили? Усовершенствовали на свой манер формулу Общества Соцразвития?
— Им и стараться не надо было! — крякнул охранник. — Эти болваны в Обществе сами нахимичили. Думали, что наконец-то изобрели панацею от всех болезней. А получили по действию тот же амфетамин, только навороченный.
Робот за стеклом крутился, опускал-поднимал пробирки, потряхивал, анализировал…
— Но здесь у нас что-то другое, — покачала головой Тадефи, рассматривая результаты. — Это не самопальный наркотик. Не представляю, как такое сложное вещество можно разработать на коленке в подпольной лаборатории.
— Плохо ты амстердамских мальцов знаешь, — хмыкнул Живых. — Они теперь все с эметтерами. Сутками без сна сидят в сети, обмениваются секретами. Не одна голова и не две, а целый исследовательский институт на дому.
Робот за стеклом крутнулся в последний раз и замер. Свет в камере погас.
— Все, что ли? — спросила Бой-Баба.
Тадефи кивнула:
— Сейчас только пробу крыске сделаю.
За стеклом щелкнуло, и открылось небольшое отверстие. Лоточек выплыл обратно, на нем — стекло с препаратом. Тадефи принялась рыться в чемоданчике с инструментами. Достала тонкий, похожий на стилус, скарификатор.
— Ну что, милая, — повернулась она к крысе. — Я тебе только самую чуточку сделаю больно. А за это получишь сахар. — Тадефи нагнулась над зверьком. На его спинке розовел лоскут выбритой кожи. Девушка нажала кнопку скарификатора. Проступила капелька крови. Тадефи схватила пинцетом ватный шарик, повозила его в препарате и прижала к открытой ранке, после чего заклеила ее пластырем.
— Сдерет пластырь-то, — заметил Живых, придерживая крысу. — Чесаться будет и сдерет.
— Уже не важно, — Тадефи кинула ватный шарик в оранжевый бачок для медицинских отходов. — Процесс пошел. Теперь понаблюдаем за ней, посмотрим, как эта дрянь воздействует на организм. И отпустим.
Голос у медика-стажера слегка дрожал. Все-таки волнуется, подумала Бой-Баба. Неуверенными руками девушка принялась подключать к клетке приборы наблюдения. Затем повернулась и неловко взяла со столика стекло с препаратом. Оно подрагивало у нее в руке.
— Осторожно держи… — проговорила Бой-Баба.
Тадефи повернулась к ней:
— Сейчас уже не важно… — и зацепила локтем стенку камеры. Стекло вылетело у нее из пальцев и рассыпалось по полу тысячей мелких осколков. — Ой!
Все сделали шаг к ней, но Тадефи замахала на них руками: