Астроном
Шрифт:
Учень Циолковского – Чижевский, решил выяснить, что влияет на солнечную активность.
Кива Сергеевич с подозрением посмотрел на Мишу.
– Надеюсь, про Циолковского ты слышал?
Миша молча кивнул. Поначалу постоянные сомнения учителя его возмущали, но когда он понял, что это просто риторический прием, обида исчезла. На вопросы, призванные выявить его невежество Миша отвечал смиренным кивком головы. Кива Сергеевич сразу успокаивался и продолжал монолог.
– Чижевский стал наблюдать за солнцем. Во всякую погоду, ровно в девять утра, он выносил телескоп на
Кива Сергеевич поперхнулся от восторга и несколько секунд судорожно двигал кадыком.
– Потом он стал заказывать книги о солнце из магазинов Москвы и Варшавы. Потом разослал запросы о солнечных книгах в библиотеки разных городов. Оказалось, что наблюдения за солнечными пятнами ведутся уже сотни лет. Чижевский сравнил эту статистику со своими рисунками. И вышло, что все земные события, если их представить в виде графика, точно соответствуют солнечной активности. Эпидемии сенной лихорадки, войны, количество самоубийств, женские менструальные циклы – пики и впадины статистических кривых аккуратно вписываются в пики и впадины пятнообразования.
Пятна на Солнце – огромные, тысячекилометровые изменения кипящей поверхности светила, меняют на его радиацию, а радиация меняет нас. А что влияет на механизм образования пятен?
Кива Сергеевич вопросительно посмотрел на Мишу.
– Не знаю, – немедленно признался ученик, продолжая водить шлифовальником по заготовке.
– О! – Кива Сергеевич снова поднял кверху указательный палец. – Про законы гравитации слышал? Так вот, в зависимости от расположения планет солнечной системы, их гравитационные поля складываются определенным образом, и результирующая сила влияет на пятна. В меньшей мере на пятна действует все мироздание: звезды, кометы, галактики. Древние, над астрологией которых принято сегодня насмехаться, были не так уж далеки от научного понимания небесной механики.
Он отодвинул Мишины руки от стола и внимательно осмотрел заготовку.
– Вытри изношенный абразив, подсыпь новый и продолжай свой скорбный труд.
– Почему скорбный? – поинтересовался Миша, выполняя указания Кивы Сергеевича.
– Жил когда-то на земле мудрый человек, и звали его Коэлет. «Умножающий знание умножает печаль» – говорил этот мудрый человек. А тебе, мой мальчик, предстоит узнать очень многое. И поможет тебе тот самый кусок стекла, над которым ты сейчас потеешь.
Он вернулся на свой табурет и внимательно посмотрел на Мишу.
– Солнце распоряжается нашими телами, а душой управляет Луна. Она влияет на воду, создавая приливы и отливы, а в теле человеческом – на кровь. Помнишь, как сказано в Священном Писании: «душа она в крови».
Миша отрицательно покачал головой.
– Ах, да, – спохватился Кива Сергеевич. – Откуда тебе помнить! Внуки Ленина, дети Сталина… У вас вместо Писания «Краткий курс истории партии» преподавали. Ну, так принимай на веру, то, что знающие люди говорят, а иначе ничему не научишься.
И вообще, главная проблема вашего поколения – вбитое с детства пристрастие к краткому
– Буду, – покорно согласился Миша, продолжая водить шлифовальником. Лирические отступления Кивы Сергеевича он пропускал мимо ушей, как опытный пловец, подныривая под волну, пропускает над головой особенно свирепый вал.
– Так сложилось, – продолжал Кива Сергеевич, – а почему, я не могу объяснить, что человечество делится на два психологических типа: лунников и солнцевиков. Психика первых более подвержена влиянию Луны, а вторых – солнца. Лунники, как правило, люди духа: священники, поэты, музыканты, а солнцевики – бизнесмены, политики, солдаты. Я бы сказал, что лунники – душа человечества, а солнцевики – его плоть.
– Это Чижевский открыл? – осведомился Миша.
– Нет, про типы душ писал еще Авиценна в трактате «О небесных телах», Аль Бируни в книге «Тени», Роджер Бэкон в Doctor Mirabilis – «Дивном докторе». Ну, и самое главное, есть нигде не записанные знания, передаваемые учителем ученику. От посвященного посвящаемому.
Кива Сергеевич встал с табуретки, подошел к Мише и положил свою ладонь прямо на его макушку. От ладони исходило тепло и «аромат звезд».
– Запомни: то, о чем мы с тобой говорим, должно остаться между нами. Ты не можешь рассказывать об этом ни отцу, ни матери, ни школьным приятелям. Когда-нибудь, когда ты вырастешь и станешь астрономом, у тебя появится учень. Настоящий, которого ты отличишь среди десятков других. Только ему ты имеешь право передать то, что я рассказываю тебе.
Польщенный Миша залился румянцем смущения. Кива Сергеевич убрал ладонь и вернулся на прежнее место.
– В чистом виде лунники и солнцевики почти не встречаются. В каждом человеке перемешаны качества и тех, и других. Но если все-таки, разделение произошло, эти люди ненавидят друг друга.
– Как кошки и собаки? – не удержался Миша.
– Хуже. Гораздо хуже. Борьба между ними – подлинный катализатор прогресса. Я бы сказал, что вся история человечества, есть не что иное, как история их скрытой войны.
– Почему скрытой.
– Потому, что работающий механизм всегда скрыт от посторонних глаз. Как в часах. Иначе любой дурак полезет и начнет ковыряться. И что тогда станет с часами?
– Перестанут работать.
– Совершено правильный ответ. Ну-ка, покажи линзу.
Миша отложил шлифовальник, стер абразив, вытащил линзу из станочка и, тщательно омыв под краном, положил на стол перед Кивой Сергеевичем. Он долго крутил ее перед глазами, рассматривая в анфас и профиль, то поднося совсем близко к лицу, а то отодвигая на расстояние вытянутой руки.
– План пошел на радиус, – наконец произнес он довольным тоном. – Поверхность зеркала начала приобретать кривизну. Чтобы увеличить фокусное расстояние, давай поменяем местами зеркало и шлифовальник. Кольцо закрепим в станочке, а вращать будем линзу. Но тут нужны особые осторожность и тщательность. Справишься?