Асы и пропаганда. Мифы подводной войны
Шрифт:
В ночное время 1 июля 1942 г. подводная лодка перешла по морскому каналу в Кронштадт. Под Петергофом лодку засекли фашистские артиллеристы и открыли ураганный огонь. Снаряды рвались довольно близко, но обошлось без попаданий.
4 июля в 22.00 «Щ-303» вышла из Кронштадта и на следующие сутки прибыла на рейд о. Лавенсаари. Получив последние инструкции и сведения об обстановке в заливе, начали форсирование Финского залива в подводном положении. «Ночью над заливом было почти так же светло, как днем, и подводную лодку на поверхности моря могли в любую
Тревожная тишина воцарилась в отсеках, когда лодка вошла в зону минных заграждений. Много лет прошло с тех пор, но и сейчас еще помню, как командир отделения торпедистов Алексей Иванов по переговорной трубе доложил дрогнувшим приглушенным голосом:
— По левому борту трение о корпус!
Скоро и мы в центральном посту услышали этот звук. Казалось, чья-то огромная рука ощупывала наружную обшивку лодки, скреблась в наглухо задраенные двери.
… Корабль медленно продвигался вперед, и минреп уже терся об округлые борта лодки — були. У всех перехватило дыхание, лица покрылись потом, никто не мог вымолвить ни слова. Минреп продолжал пронзительно скрежетать, скользя вдоль борта к корме, помощник командира и вахтенные центрального поста, вслушиваясь в скрежет, безмолвно поворачивали голову вслед за перемещающимся звуком, мечтая только об одном: чтобы минреп не зацепился за кормовые горизонтальные рули или винт.
Застопорили левый электромотор, чтобы стальной трос не затянуло под винт. Переложили руль влево. Томительное ожидание. Что будет дальше? Лодка медленно отворачивала влево и продвигалась вперед.
Наконец скрежет оборвался. Лица людей повеселели. Командир отделения трюмных, стоявший рядом со мной, облегченно вздохнул, словно с его плеч свалилась огромная тяжесть. Откровенно говоря, то же чувство испытывал и я», — вспоминает И. В. Травкин.
Многие другие командиры лодок, офицеры и рядовые члены экипажа, вспоминая о своих впечатлениях при преодолении минных заграждений, говорят примерно то же самое.
Особенно всем на всю жизнь запоминается первый прорыв через минное поле и первое касание бортом лодки минрепа вражеской мины.
И. В. Травкин пишет: «… Когда первая мина ушла за корму, вместе с ней как-то сразу ушел и страх перед невидимой нам опасностью. Много раз потом мы слышали скрежет по бортам, стопорили то левый, то правый электромоторы, но такого леденящего душу ощущения, как в первый раз, пожалуй, уже никто из нас больше не испытывал. Мы «освоили их», как сострил кто-то из офицеров».
Хочу напомнить читателю, что на Балтике практически все до единой подводной лодки вынуждены были во время войны прорываться через минные заграждения, и все они по нескольку раз имели касание с минрепами. Именно от мин
Прорвав Гогландскую минную позицию, в районе маяка Вайндло лодка обнаружила два малых судна. Командир принимает решение не тратить на них торпеды.
11 июля всплыли в надводное положение и обнаружили самолеты противника. Срочно погрузились. Самолеты пролетели над лодкой на высоте 150 — 200 м, открыли пулеметный огонь и сбросили несколько бомб. Град пулеметных очередей обрушился на ограждение рубки, но никто не пострадал.
«Вовремя нырнула наша «щука»! Поблизости ухнули бомбы, но серьезных повреждений не причинили. В отсеках погас свет, вышли из строя электрические приводы рулей. Пришлось перейти на ручное управление…»
В 00.30 12 июля обнаружили транспорт в охранении трех кораблей экскорта на дистанции 15 — 20 кабельтовых.
«Вот она, первая настоящая встреча с ненавистным врагом, когда мы должны не обороняться, а атаковать! Увеличиваю скорость, чтобы подойти ближе к цели. Настало время проверить расчеты и выпустить торпеды. И быть готовыми ко всему… Напряженно слежу за целью. Нервы — как струна, каждый мускул — стальной комок.
Выпускаем торпеды…
Темноту озарило пламя. Водяные горы взметнулись ввысь. Транспорт затонул. Водоизмещение его было около семи тысяч тонн. Боевой счет открыт!
Корабли охранения обнаружили лодку и повернули на нее (охранять-то больше некого было. — Прим. авт.). Надо немедленно уходить на глубину.
— Срочное погружение!..
«Старушка» не подвела — и тут же мгновенно исчезла под водой.
И началось… Вражеские сторожевики приближаются к месту погружения лодки, описывают циркуляцию. Бешено стрекочут их винты. А вот послышалось булькание. Это сброшены глубинные бомбы. Удар! Звенит в ушах. Снова удар. Снова. Враг сбрасывает бомбы сериями. Взрывы сливаются в сплошной гул…»
Командир принимает решение лечь на грунт и затаиться, выключив все механизмы, производящие шум (кроме гирокомпаса). «Уклониться от атак не было никакой возможности из-за низкой плотности батарей.
…Так мы пролежали на грунте много часов. Пошли уже вторые сутки нашего пребывания под водой. Воздух в отсеках стал тяжелым, дышать трудно. Но люди держались стойко…»
Катера продолжали забрасывать лодку глубинными бомбами, так при попытке подвсплыть и уйти в район с большими глубинами они ее снова обнаружили.