Асы контрразведки
Шрифт:
– Вот она, – ткнув рукой в лобовое стекло, Мальков указал на примыкающий к жилому зданию одноэтажный кирпичный пристрой с неброской вывеской «Рюмочная».
– Что же они на табличку покрупнее не раскошелились? – заметил Кудрявцев, сворачивая к пристрою.
– А ты за них не волнуйся, – усмехнулся Мальков. – Кому надо, мимо не пройдет. Вот, – уставившись на табличку с режимом работы, он прочитал: – Работают с девяти до двадцати трех, без перерыва. Дожили, раньше спиртным только после четырнадцати часов торговали, а в кафе так вообще лишь после семнадцати. А теперь пожалуйста – в любом месте и в любое время. А
Интерьер рюмочной оказался довольно аскетичным: десяток вмурованных в бетонный пол высоких столиков без стульев да забранная решеткой раздача. За крайним столиком торопливо ел неизвестно куда опаздывающий грузный мужчина, еще за двумя соседними столиками с бутылками пива расположилась компания из семи подростков. Других посетителей в рюмочной не было.
– А пацанам-то еще и шестнадцати нет, – шепотом обратился Мальков к Кудрявцеву, стрельнув взглядом в сторону распивающих пиво подростков. – Ты на всякий случай постой у двери, пока я с местным персоналом побеседую.
Кудрявцев, понимающе кивнув головой, облокотился на ближайший к выходу столик, а Мальков обошел шумную молодежную компанию и направился к сидящей за кассой молодой пышногрудой девице.
– Добрый день, – поздоровался он с ней, приветливо улыбнувшись. – Как идет бизнес?
– А тебе-то что? – не ответила на его улыбку кассирша.
– Природное любопытство, – продолжая улыбаться, оперативник достал из кармана свое милицейское удостоверение и раскрыл перед сидящей за кассой девицей.
– А-а, – протянула та. – И что дальше?
Демонстрация милицейского удостоверения не вызвала у нее ничего, кроме презрительной улыбки. Разговор явно не получался, но Мальков не собирался отступать.
– Милая Маша, – начал он, прочитав имя кассирши на приколотой к ее переднику табличке. – Вы ведь здесь каждый день работаете. Наверняка всех постоянных клиентов в лицо знаете?
– Никого я не знаю! – сейчас же насторожилась Маша. – Я за кассой сижу. Мне на посетителей пялиться некогда. – В интересе милиционера она ощутила подвох и, хотя не поняла, откуда он исходит, решила все отрицать и пошла в атаку: – Все! Мне работать надо! А хотите свои вопросы задавать, вызывайте повесткой!
Мальков грустно вздохнул: девица оказалась недалекой, но недостаток сообразительности она с лихвой компенсировала переизбытком хамства. Однако в арсенале милицейского оперативника имелись разные способы построения беседы. Видя откровенно враждебный настрой кассирши, он решил сменить тактику.
– Можно и повесткой. Только тогда вам придется ответить: на каком таком основании вы отпускаете спиртные напитки несовершеннолетним? – Мальков посторонился и указал взглядом на подростков с бутылками пива в руках.
– А я у них паспорта не спрашивала! – живо отреагировала кассирша и, взглянув на подростков, оглушительно громко крикнула: – А ну прочь отсюда, шпана! А то щас милицию вызову!
Подростки мгновенно среагировали на поданный кассиршей сигнал и, схватив свои недопитые бутылки, гурьбой устремились к выходу. Девица за кассой уперла руки в бока и победоносно взглянула на милицейского оперативника. Мальков выдержал ее взгляд и, улыбнувшись,
– Не так быстро, ребята.
Он схватил за плечо вырвавшегося вперед мальчишку и развернул его лицом к остальной компании. Бежавший следом за ним широкоплечий крепыш нагнул голову, намереваясь протаранить непонятно откуда взявшегося на пути мужика, но вместо этого врезался в грудь своего приятеля, которого остановил Кудрявцев. В результате оба подростка грохнулись на пол, причем тот, в кого пришелся удар головой, дико заорал. Тогда третий парень, самый рослый среди всех подростков и, очевидно, являющийся их лидером, хищно оскалился и, отбив донышко бутылки о край столешницы, направил «розочку» на Кудрявцева.
– А ну прочь с дороги, дядя, – угрожающе прорычал он.
– Брось дурить, – спокойно ответил ему Евгений.
Именно этот спокойный тон более всего подействовал на вожака подростковой стаи. Рука, державшая «розочку», дрогнула. Подросток уже готов был бросить свое самодельное оружие, но сзади на него напирали его приятели. Потерять авторитет в их глазах для вожака оказалось страшнее возможной боли, и он выбросил вперед руку, целясь в горло Кудрявцева. Евгений мгновенно развернулся и, поймав в захват руку своего противника, впечатал «розочку» в кирпичную стену. Осколки раскрошившейся бутылки брызнули в разные стороны, и несколько из них пробороздили руку сжимавшего «розочку» парня. Он в ужасе отпрянул назад, прижимая к груди свою пораненную руку. Обычно вид крови опьяняюще действует на особей человеческой стаи, но лишь когда кровью исходит жертва. Окровавленная рука своего вожака произвела на подростков обратный эффект. Они разом утратили свой боевой пыл и, отступив, прижались к стене.
– Перевяжи руку носовым платком и топай в травмпункт, – обратился к своему поверженному противнику Кудрявцев.
Раненый подросток послушно вытащил из кармана носовой платок и, зажав им раны на своей изрезанной осколками руке, боком выскользнул за дверь. Его приятели остались на своих местах, с опаской поглядывая на стоящего в дверях Кудрявцева.
В наступившей в рюмочной тишине Мальков тихо обратился к сидящей за кассой девице:
– Ну все, Маша, звони своему хозяину. Будем закрывать ваше заведение. Нападение на сотрудника милиции, находящегося при исполнении служебных обязанностей, куда серьезнее нарушений правил торговли спиртными напитками.
Кассирша, явно не ожидавшая такого развития событий, вытаращила на оперативника испуганные глаза и растерянно залепетала:
– Ну, а я-то при чем… Это все они… Может, я смогу вам чем-то помочь?..
Мальков изобразил на лице сомнение и ответил:
– Не знаю, не знаю, но попробуй, – он достал из кармана фотографию Новоселова и показал кассирше. – Знаешь его?
Несколько секунд девица напряженно вглядывалась в снимок, а затем обрадованно воскликнула:
– Ой! Ну, конечно! Это же Олег! Он к нам каждую неделю, да еще, бывает, не по разу заходит! С приятелями своими Геркой и Колькой. Вот и… – она подняла глаза к потолку и зашевелила губами, что-то припоминая, и, уже вспомнив, ответила: – Три дня назад они опять заявлялись, все втроем.