Асы шпионажа
Шрифт:
Войдя в гостиную, заметил, что тяжелые портьеры были плотно закрыты, а горевшая настольная лампа придавала большой, прекрасно обставленной европейской мебелью комнате уютный вид.
Рядом с лампой в глубоком кресле сидел мужчина, лицо которого, однако, оставалось в тени. Он сидел спокойно, можно было даже подумать, что он спит. Но он не спал, а поднявшись, заговорил со мной по-французски.
– Кто вы? – произнес он с несколько боязливым, как мне показалось, выражением лица.
Я объяснил ему, что Йенке поручила мне поговорить с ним. Он кивнул, а лицо его, оказавшееся теперь на свету, уже не производило
На первый взгляд ему было лет сорок пять. Густые его черные волосы были зачесаны назад. Глаза бегали от меня к двери и обратно. У него был крепкий подбородок, но узкий и бесформенный нос, лицо не слишком красивое. Позднее, когда мы с ним стали встречаться довольно часто, лицо его стало казаться мне клоунской маской, скрывавшей истинные чувства.
Несколько секунд мы помолчали, бесцеремонно оглядывая друг друга.
«Кто это может быть? – задавал я себе вопрос. – Во всяком случае, он не относится к дипломатическому корпусу».
Сев в кресло, я предложил ему тоже присесть. Но он прошел на цыпочках к двери, закрыл ее беззвучно и, возвратившись назад, опустился с видимым облегчением в кресло, на котором только что сидел. Теперь он выглядел довольно своеобразно.
Затем незнакомец заговорил запинаясь, опять по-французски:
– Я хотел бы сделать вам некое предложение. Но прежде чем я расскажу вам о нем, пообещайте, что не скажете ни слова никому, кроме своего шефа. Болтливость представляет опасность не только для меня, но и для вас. Об этом я уж позабочусь, пусть это даже будет последним делом моей жизни. – Говоря это, он недвусмысленно провел пальцем по горлу. – Так вы даете слово?
Само собой разумеется. Если бы я не умел хранить секреты, то не сидел бы здесь. Пожалуйста, говорите. – При этих словах я демонстративно посмотрел на часы.
Он понял намек.
– Думаю, что время у вас обязательно найдется, когда вы узнаете причину моего прихода. Мое предложение имеет большое значение для вашего ведомства. Я… – он помедлил (я так и не понял, подыскивал ли он подходящие слова по-французски или же проверял воздействие на меня своих слов), – я могу представить вам секретные документы, самые что ни на есть секретнейшие. – Помолчав несколько секунд, добавил: – Это – документы из британского посольства. Интересуют ли они вас?
Я постарался придать своему лицу невозмутимый вид. Сначала подумал, что он – обычный мошенник, который хочет за здорово живешь заполучить деньги. Поэтому с ним надо быть очень осторожным. Как бы прочтя мои мысли, он произнес:
– Но мне нужны деньги, много денег. Работа моя будет очень опасной, а если меня прихватят… – И он повторил свое движение по горлу, хотя было ясно, что на этот раз оно было адресовано не мне. – Деньги для таких вещей у вас есть? Или у посла, правда ведь? Ваше правительство обязательно раскошелится. Мне надо двадцать тысяч фунтов, английских фунтов стерлингов.
– Это исключено, – ответил я. – За подобные услуги такие суммы мы не платим, тем более в фунтах стерлингов. Материалы должны быть чрезвычайно важными, чтобы стоить хотя бы приблизительно таких денег. А кроме того, мне надо сначала посмотреть эти бумаги. Они у вас с собой?
Он откинулся на спинку кресла, так что лицо его опять оказалось в тени. Однако глаза мои уже привыкли к полусвету,
– Я не идиот. К сегодняшнему дню я готовился долго и продумал все детали. Теперь же настало время действовать. А сейчас изложу свои условия. Если вы будете с ними согласны, хорошо. Если же нет… – Нагнувшись вперед, он показал большим пальцем в сторону окон и продолжал: – Тогда я попытаюсь выяснить, не нужны ли мои документы там. – Палец его указывал в сторону советского посольства. Он вздохнул и почти шепотом добавил: – Видите ли, я ненавижу англичан.
Что я тогда ответил, я уже не помню, знаю лишь о мысли, промелькнувшей в моей голове: а пожалуй, парень-то не проходимец. Может, он фанатик? Но он по-прежнему настаивал на большой сумме вознаграждения.
Я предложил ему сигарету, которую он с благодарностью взял, закурил, сделал несколько затяжек и тут же погасил. Встав, он снова подошел к двери и убедился, что за ней никто нас не подслушивает. Затем возвратился назад и остановился напротив меня, широко расставив ноги. Я тоже поднялся с кресла.
– Вы, вероятно, хотите знать, кто я, не так ли? Имя мое роли никакой не играет и к делу ни малейшего отношения не имеет. Может быть, попозже я скажу вам, где работаю, но сначала выслушайте меня. Даю вам сроку три дня, чтобы подумать о моем предложении. Поговорите со своим шефом. Он, вероятно, запросит Берлин. 30 октября в три часа дня я позвоню вам на службу и спрошу, поступило ли к вам мое письмо. Если вы скажете «нет», то больше меня не увидите. Скажете же «да», то это будет значить, что вы приняли мое предложение… В этом случае я навещу вас в тот же день вечером в десять часов. Но не здесь. Нам нужно договориться о другом месте встречи. Я передам вам две фотопленки с британскими секретными документами. Я же получу за них двадцать тысяч фунтов банкнотами. При этом вы рискнете только деньгами, я же – своей жизнью. Если вы будете довольны переданным мною материалом, то сможете приобрести еще. За каждую новую пленку я должен буду получить пятнадцать тысяч фунтов… Все ясно?
Хотя я и был склонен полагать, что его предложение вполне серьезно, все же считал, что из этого ничего не получится не только из-за требуемой большой цены, но и из-за того, что мы не сможем предварительно посмотреть на предлагаемую документацию. Поэтому решил в своем докладе указать на слишком большой риск и был уверен, что предложение придется отклонить.
Тем не менее мы договорились о его звонке 30 октября и о встрече – в случае положительного решения вопроса, у хозяйственного сарая в конце посольского сада.
Перед уходом он попросил меня выключить освещение в передней комнате и на лестнице, чтобы уйти из дома в полной темноте. Я так и сделал. Когда возвратился в гостиную, он уже надел плащ и нахлобучил на лоб шляпу. Время уже перевалило за полночь.
Когда я пошел вместе с ним к двери, чтобы выпустить из дома, он схватил меня за руку и шепнул на ухо:
– Вы хотите знать, кто я такой? Я – камердинер британского посла.
Так окончилась моя первая встреча с человеком, который уже через несколько дней получил псевдоним Цицерон.