Ася

Иголкина Леля

— У него есть аллергия или непереносимость коровьего белка? — выпаливаю, вообще не заикаясь.

— Нет.

Я громко выдыхаю и довольно улыбаюсь, но тут же мрачнею и грубо добавляю то, что собирался вместо предыдущей ереси сказать:

— Ты не имела права за всех решать!

— Я ничего не решала.

— Не имела и не должна была. Почему не сказала? Я так и не услышал.

Как донести ей, что теперь я предоставляю ей исключительную возможность для получения премии за пока еще невыполненную работу?

— Было неудобно, — такой простой ответ.

— Неудобно драть бабу на потолке, Юля. Хорошо подумай. Одна попытка.

— Я…

—

Ася! — несколько раз моргаю, как будто от наваждения избавляюсь. — Я помню. Просто оговорился. Не исправляй. Я ведь задал один вопрос! Тянешь с ответом? Нечего сказать? Что мне теперь от твоего оправдания, мол:

«Да, Красов, я была охренительно не права!»?

— Ты называл меня этим именем, — она тушуется и замолкает. Обхватив себя руками, делает шаг назад. — Тогда… — отводит взгляд. — Когда…

— Я перепутал! И что? Это типа наказание? Пару раз не так сказал, и ты, естественно, позволила себе принять судьбоносное решение за трех людей?

— Кто она?

— Манипуляции, манипуляции… — подкатываю глаза. — И намеренное уклонение от ответа, между прочим. Трудно сформулировать? Не подготовилась?

— Да! — теперь, похоже, ее черед таращиться исподлобья. — Не готовилась, потому что не привыкла врать.

— Ой ли?

— Мне неприятно, когда путают имя. Ты невнимателен…

Чего-чего?

— … или здесь что-то иное.

— Сеанс психоанализа? — прищуриваюсь и, затолкнув язык поглубже, к ней щекой тянусь.

— Ты спросил, я ответила.

Снова морщится от боли. Да! Я прав! Слабенькие попытки надурить прожженного мужика. Но надо бы отдать ей должное, она охренительно старается.

— Когда получим результат…

— Я и без твоих процентов знаю, — гордо вскидывает подбородок.

А вот «я снова ожила»?

— Когда получим те проценты, о которых ты с таким вызовом заявляешь, тогда обговорим условия твоего пребывания рядом с сыном.

— Что?

Повернувшись к ней спиной, грубо отрезаю:

— Что слышала! Педиатр будет здесь в половину девятого утра. Не проспи…

«Ася Ступина, 25 лет, город и страна» — вбиваю в нужную строку в социальной сети и нажимаю кнопку, запуская активный поиск.

Ответ приходит очень быстро:

«По Вашему запросу ничего не найдено. Попробуйте расширить параметры поиска или попробуйте иное написание запрашиваемой информации».

Подсказывать железо будет? Сейчас расширю. За мной не заржавеет. Закрываю бесполезное окно и ту же информацию задаю всемирному разуму без привязки к конкретному сайту.

Тишина и однозначно нулевой результат. По-видимому, завтра будет запрос иной и пользователь, заточенный на получение информации любой ценой:

«Юрьев, как дела? Хотелось бы переговорить с тобой!».

Глава 4

Тест

«На новом месте приснись жених невесте» — так, кажется, в народе говорят, когда ночуют не в своей постели? За месяц с небольшим, в течение которого я живу в этом небольшом приморском городке, мне дважды довелось использовать народный шепоток на обретение личного счастья. В первый раз — когда ложилась спать в доме у благожелательно ко мне настроенной хозяйки, с которой я познакомилась здесь же, но только год назад; а во второй — когда укачивала никак не засыпающего Тимку в комнате, выделенной нам Костей. С блаженной и расслабленной улыбкой на лице я несколько раз, как молитву, повторила просьбу, обращаясь с надеждой на понимание к несправедливой — но только временами и исключительно ко мне — Вселенной.

На

часах всего лишь пять утра, но я уже успела привести себя в порядок, почистить зубы и принять прохладный, но комфортный по температуре, душ. На сегодня, как меня предупредили, намечен визит к женскому врачу, визит к которому в последний раз у меня был через месяц послед родов сына. Тот важный доктор заверил, что я гинекологически здорова и довольно-таки хорошо перенесла родовой процесс. По крайней мере, сами роды был естественными и долгими, но все-таки терпимыми и без последствий для моей репродуктивной системы. Я могу иметь детей в дальнейшем, если буду к этому готова. Не знаю, если честно. О подобном не задумываюсь, потому что… Не с кем! Тогда зачем сейчас я должна посещать специалиста, если соответствующих жалоб нет, и я, к тому же, прекрасно себя чувствую. Так что, у меня нет на то причин, а значит, я вполне могу отказаться и не делать одолжение, от которого толку все равно не будет. Интимных отношений у меня нет и, судя по всему, в ближайшем будущем не предвидится. Мое личное время, моя жизнь, да и вся я целиком принадлежим одному важному, но пока что крохотному человечку.

Мой сын — единственная радость, гордость и надежда. Мой самый близкий человек пока что дрыхнет живым упитанным бочонком, раскинув ручки и периодически подергивая ножками.

— Тимошка-Тимошка, — щекочу кончиком указательного пальца периодически надувающуюся щечку, почти не прикасаясь, очерчиваю ямочку и придавливаю и без того приплюснутую носик-пуговку на умиротворенной детской мордочке. — Кушать не хочешь? — умиляюсь, рассматривая сыночка свысока и чуть-чуть издалека.

Грудь ноет, но молока там с гулькин нос. Возможно ли, что питание для сынишки исчезло из-за того, что я перенервничала и периодически экономила на своей еде? Скорее всего! Вот и ответ на ранее поставленный вопрос. Не люблю болеть, боюсь врачей, переживаю, психую и, видимо, заболеваю на нервной почве.

«Черт!» — прикрыв глаза, отступаю от кровати, на которой мой сынок в попытках поменять положение для сна, пытается перевернуться на бок. Тимка не отстает в развитии. Откуда такая уверенность и непередаваемая гордость за мальчишку? Во-первых, это моя плоть и кровь, а во-вторых, экономя на себе, для детки я многое позволяла. В большом городе у Тимофея был личный педиатр, которого мне порекомендовали девочки-соседки по больничной палате. Специалист был щедро вознагражден за каждый свой визит к нам, когда мы с ним ютились в квартире у Валерки. Сын реагирует на голос, следит глазенками за одушевленными предметами, то есть людьми, больше, чем за своими погремушками. Он уверенно держит голову и даже «поет», нараспев воспроизводя смешные квакающие звуки. А вот, наверное, уже две недели, как он пытается перевернуться на животик. Что хочу сказать? То, что подобное стремление я вполне могу понять. Спина спиной, но то ли дело маленький животик!

— Раз ты не собираешься вставать, то, — обкладываю ворочающееся тельце тугими подушками, затем подтягиваю ребенка выше к изголовью и аккуратно отодвигаю, размещая господина по центру двуспальной кровати, на которой я загадала сон про принца.

Всё врут! Неправда! Глупости! Ни разу суженый мне не приснился, не пришел и за руку не взял: то ли я ошибаюсь в тексте, то ли звезды к таким, как я, с рождения не балуют и не благоволят. Это не обида и не сожаление. А что тогда?

«Да просто так!» — склонившись над Тимошкой, бережно целую в теплую щечку, губами задевая подрагивающую венку на виске.