Атабаска
Шрифт:
— Если бы вы собирались нанести удар, какое место вы бы сочли наиболее подходящим?
— Лента конвейера в любой точке, — ответил Бринкман, не задумываясь.
Брэди посмотрел на Демотта и Маккензи, те согласно кивнули.
— Мистер Шур?
— Согласен. — Шур неосознанно отхлебнул виски из стакана, оказавшегося каким-то образом у него в руке. — Она кажется очень прочной, но это видимость. Общая ширина шесть футов, но стальное полотно толщиной всего в полтора дюйма. Я бы и сам смог с ним совладать при помощи кузнечного молота и зубила. — Шур говорил и выглядел очень подавленно. — Не многим известно, какие горы сырья мы должны перерабатывать, чтобы проект оставался рентабельным. Нам нужно около четверти миллиона тонн битумного
— Сколько стоило строительство производства здесь? — спросил Брэди.
— Два миллиарда, приблизительно.
— Два миллиарда долларов и потенциальные потери ста тридцати тысяч баррелей нефти в день. — Брэди покачал головой. — Трудно усомниться в блестящих способностях тех, кто создал проект и осуществил его, и тех инженеров, что здесь работают. Но несомненно и другое, — во всяком случае для меня, — что все эти интеллектуалы проявили некоторую слепоту. Почему не была предусмотрена вероятность возникновения подобной ситуации? Я понимаю, легко быть умным задним числом, но здесь не требовалось особого ума, чтобы подумать об опасности. Нефтяной бизнес отличается от любого другого. Неужели они не видели гигантского потенциала для ненависти и сумасшествия, для шантажа? Неужели они не предусмотрели этого при создании крупнейшего во все времена индустриального заложника фортуны?
Шур бессмысленно посмотрел на свой стакан, машинально выпил и ничего не сказал.
— Не совсем, — сказал Демотт.
— Что значит твое «не совсем»?
— Безусловно, это индустриальный заложник фортуны, но не крупнейший во все времена. Это сомнительное достоинство принадлежит, вне всяких сомнений, самому транс-аляскинскому нефтепроводу. Их затраты составили не два, а восемь миллиардов. Они транспортируют не сто тридцать тысяч баррелей в день, а миллион двести тысяч баррелей. У них под охраной не шестнадцать миль конвейерной ленты, а восемьсот миль трубопровода.
Брэди протянул свой стакан за новой порцией, переварил неприятную новость, подкрепил себя спиртным и спросил:
— Неужели у них нет никаких средств обеспечения безопасности этой чертовой штуки?
— В пределах ограничения размеров потерь, безусловно, есть. У них великолепная система связи и электронного управления, со всеми мыслимыми резервными устройствами, обеспечивающими отказоустойчивость, вплоть до спутниковой станции управления чрезвычайной ситуацией. — Демотт достал из кармана листок бумаги. — У них двенадцать насосных станций с дистанционным или местным управлением. Трубопровод оборудован шестьюдесятью двумя дистанционными запорными клапанами, управляемыми по радио с ближайшей северной станции. С помощью этих клапанов можно остановить поток нефти на любом участке. Есть восемьдесят контрольных вентилей, которые предотвратят обратный поток нефти и еще сотни разных вентилей, смысл работы которых доступен только инженерам. Всего вместе, они имеют свыше тысячи показателей дистанционной системы контроля. Короче говоря, они могут изолировать любой отрезок трубопровода в любую минуту. Так как требуется шесть минут, чтобы заглушить большой насос, некоторое количество нефти успеет сбежать: примерно, пятьдесят тысяч баррелей, это было подсчитано. Цифра может показаться огромной, но это капля в море по сравнению с тем, что может находиться в трубопроводе. Но нужно помнить, что нефть не может закачиваться бесконечно.
— Это очень интересно, — холодно сказал Брэди. — Могу поспорить, все эти ухищрения имели целью охрану окружающей среды. Могу поспорить также, что жуликам и шантажистам, приславшим угрозы, совершенно наплевать на окружающую среду. Они просто хотят прервать поток нефти. Можно защитить трубопровод?
— Если
— То, о чем вы умолчали, это возможность повредить трубопровод в любом месте, в любой момент?
— Совершенно верно.
— Ты думал об этой проблеме? — спросил Брэди, глядя на Демотта.
— Конечно.
— А вы, Дональд?
— Я тоже.
— И что вы надумали?
— Ничего. Поэтому мы и послали за вами. Надеялись, может, вы придумаете что-нибудь стоящее.
Брэди посмотрел на него со злостью, подводя в уме итоги того, что стало ему известно. Прошло некоторое время, прежде, чем он заговорил снова:
— Что произойдет, если возникнет повреждение и поток нефти в трубе будет остановлен? Она загустеет?
— В конце концов, да. Но на это нужно довольно много времени. Нефть, выходящая из под земли, горячая; она все еще теплая, когда достигает Вальдеза. У трубопровода очень хорошая теплоизоляция, да и нефть при движении создает трение, а следовательно, разогревается. Считается, что поток можно восстановить после неподвижности в течение двадцати одного дня. Это предел. После этого… — он развел руками.
— Нефть больше не потечет?
— Нет.
— Никогда?
— Я боюсь утверждать наверняка. Не знаю. Никто мне не рассказывал об этом. Не думаю, что кто-нибудь даже захочет говорить об этом.
Все молчали, пока снова не заговорил Брэди.
— Знаете, чего бы мне хотелось?
— Я знаю, — сказал Демотт. — Вам хотелось бы оказаться сейчас в Хьюстоне.
Послышался звонок радиотелефона. Водитель снял трубку, послушал и обернулся к Шуру:
— Это офис управляющего. Хочет, чтобы мы немедленно возвращались? Мистер Рейнольдс говорит, что это очень срочно. — Шофер нажал на газ.
Рейнольдс их ждал. Он указал Брэди на телефон на столе и сказал:
— Хьюстон. Вас.
— Слушаю, — сказал Брэди в трубку, затем сделал раздраженный жест и повернулся к Демотту. — Дерьмо. Чертов код. Примешь, ладно? — Было несколько странновато слышать это от Брэди, который сам изобрел этот код и настаивал на его употреблении почти для всего, кроме здравствуйте и до свидания. Демотт вытащил блокнот и карандаш, взял телефон и начал писать. Запись сообщения заняла не больше минуты, еще пара минут ушла на расшифровку.
— Это все, что у вас есть? — спросил он в трубку. Пауза. — Когда вы получили это сообщение, и когда это случилось? — Снова пауза. — Пятнадцать минут и два часа. Спасибо. — Он повернулся к Брэди. — Трубопровод был поврежден. Насосная станция номер четыре. Рядом с перевалом Атиган, гряды Брукса. Точных сведений еще нет. Кажется, повреждение не очень серьезное, но достаточное, чтобы пришлось перекрыть трубопровод.
— Есть шанс, что это случайность?
— Взрывчатка. Они взорвали два запорных клапана.
Нависла тишина. Брэди с интересом разглядывал Демотта.
— Не нужно так убиваться, Джордж. Мы ведь ожидали чего-нибудь подобного. Это еще не конец света.
— Для двоих, находившихся там, уже конец.
4
Было половина третьего по полудни, время — аляскинское, почти темно, но видимость хорошая, ветер десять узлов в час и температура воздуха — 4F, т. е. 36 градусов ниже нуля, — когда двухмоторный реактивный самолет снова опустился на посадочную полосу в Прудхо-Бейе. Получив сообщение из Хьюстона, Брэди, Демотт и Маккензи не стали терять время. Они проделали обратный путь до форта Мак-Муррей, упаковали в дорогу предметы первой необходимости, что в случае Брэди оказалось тремя фляжками со спиртным, попрощались с Джен и Стеллой и отправились прямо в аэропорт. Брэди заснул сразу, как только они оказались в воздушном пространстве над Юконом, вскоре заснул и Маккензи. Демотт же продолжал бодрствовать, пытаясь решить головоломку: что могло заставить противника, осуществляя угрозу не более, чем показательной акции, убивать?