Атака (Крестом и булатом - 2)
Шрифт:
– Этот пес украл у меня деньги...
– Я ничего не брал!
– взвизгнул Яша, извиваясь в руках у подручных Гареева.
Чеченец ухмыльнулся.
Выдвинутое обвинение звучало абсурдно, однако возражений у собравшихся не вызвало. В конце концов, какая разница, за что казнить или миловать раба? Есть повод или нет, все едино... Жизнью заложника распоряжается тот, на чьей стороне сила.
Тем не менее, публичное объявление о действительном или мнимом проступке пленника придает наказанию видимость законности и позволяет участникам судилища чувствовать себя комфортно. Мол, не просто так собрались, а на суд,
– По законам шариата я должен отрубить тебе руку. Но ты не признался в краже. Поэтому я отрублю тебе голову...
Телеоператор возбужденно задышал и передвинул регулятор трансфокатора на максимальное увеличение. Якова изогнуло в дугу.
Резван подбросил в руке топорик, примерился и широко размахнулся.
Митя Чубаров закрыл глаза...
Зазубренное тупое лезвие с чавкающим звуком вошло в шею беспомощного пленника и скользнуло по позвонкам, распоров сонную артерию. Второй удар попал в основание дельтавидной мышцы, третий обрубил жертве правое ухо.
Потоки крови залили и колоду, и помощников палача.
Чтобы отделить голову от тела, Гарееву пришлось бить восемнадцать раз.
Все это время Яков был жив...
"Снафф-видео" пополнилось еще одним реалистичным сюжетом. А корреспондент радио "Свобода" Андрей Мужицкий заработал очередные полторы тысячи долларов и на несколько дней унял зуд, терзавший его подленькую душу в периоды вынужденного простоя.
* * *
Лидер санкт-петербургского отделения карликовой партии "Демократическая Россия" Руслан Пеньков уныло уставился в окно, почти не принимая участия в разговоре Юлия Рыбаковского с Женечкой Гильбовичем.
В последнее время на Пенькова обрушился шквал мелких неприятностей.
Он разругался с живой легендой российского правозащитного движения Адамычем и был отстранен от выгодных в финансовом отношении операций по поставкам оружия чеченским сепаратистам, партия его попала под налоговую проверку, поданные верным последышем "ДемВыбора России" адвокатом Шмуцем иски по защите чести и достоинства Руслана судами не удовлетворялись, друзья-"яблочники" не спешили с признанием Пенькова независимой политической фигурой и не оказывали ему поддержки на выборах в Государственную Думу, проталкивая на освободившееся после ухода Степашко в исполнительную власть место своего ставленника.
А тут еще неудача с Воробьевым!
Вместо показательного избиения не в меру зарвавшегося адвокатишки получилось наоборот - адвокатишка сам от души навалял посланцам Мелонова. Да так, что те уехали в больничку минимум на две недели. Особенно досталось одному, которому Воробьев чуть не расколол череп. Причем, как утверждали пострадавшие, юрист действовал исключительно голыми руками.
Не адвокат, а какая-то помесь Чака Норриса с Гражданским процессуальным Кодексом...
Руслан оторвался от созерцания панорамы ночного города и прислушался к беседе Юлика с Железным Гомосеком.
– Это крайне важно, Женя. При сегодняшней конъюнктуре в-выгоднее темы не найти.
– Не знаю, не знаю, - протянул Гильбович, поглаживая жирное брюхо.
– А если не сработает?
– Должно сработать, - заявил Рыбаковский.
– Чубайсенко совсем зарвался, намеревается начать отключение больниц и детских садов. И воинских частей... А в свете аварии на "Мценске" это о-о-очень животрепещуще.
–
– Как это не при чем?
– сощурился Юлик.
– Очень даже при чем. Прикинь: отключение энергии - задолженности армии энергетикам - катастрофа. Не мне тебя учить. Сейчас на "Мценске" все делают себе имя. Вот и ты не отставай. Но обязательно вверни нашу позицию по Чубайсенко. Объясни читателям, что и-именно демократы все время выступают за нормальное финансирование армии. А мы уж в долгу не останемся. Ты нас знаешь...
Гильбович фыркнул.
Его сотрудничество с командой Рыбаковский-Пеньков-Щекотихин вечно сопровождалось денежными разборками и выколачиванием ранее оговоренных гонораров из прижимистых заказчиков. Псевдодемократы много обещали, но очень не любили платить. Ни дружественным СМИ, ни своим агитаторам. Даже в ресторанах радетели принципов рыночной экономики вели себя подобно девицам-динамщицам: нажирались от пуза, а потом старались ускользнуть, оставляя сотрапезников разбираться с официантами.
С недавних пор Железный Гомосек зарекся ходить с "демократами" по кабакам и проводил встречи только у них в офисах.
– Бабки вперед, - Женечка посмотрел Рыбаковскому прямо в глаза.
Тот заерзал в кресле и повернулся к Пенькову.
– Руслан, разберись...
Пеньков нехотя вытащил бумажник.
– Сколько?
– Пятьсот мне...
– Гильбович возвел очи к потолку, - и пятьсот Первичному...
– Мы так не договаривались!
– возмутился жадный до денег Руслан. Первичный-то тут зачем?
– У него свои сайты в Интернете, - объяснил пузатый журналист.
– Разместит нужные резюме...
Пеньков насупился и поиграл жидкими бровками.
Не совсем удавшийся литератор Антон Первичный все силы тратил на то, чтобы побольше облить грязью своих более читаемых и плодовитых конкурентов. После того, как технотриллер "Корсары XX века" отчего-то не вывел Первичного в первую десятку авторов страны, Антон обиделся и переквалифицировался в литературного критика, совершенно упустив из виду то обстоятельство, что в критики обычно идут перманентные неудачники, не могущие достичь успеха нигде, кроме как на ниве выискивания недостатков у других.
Любимым выражением Первичного являлось словосочетание "дать в морду", которое он употреблял и к месту и не к месту. Сам будучи хилым очкариком, Антон переносил на окружающих свои собственные комплексы. О любом авторе, по каким-то причинам пишущем под псевдонимом, критик тут же сочинял краткую статейку, заканчивающуюся утверждением, что свою фамилию рецензируемый скрывает намеренно, ибо многие несогласные с его творчеством читатели хотели бы "дать ему в морду". При этом Первичный безбожно путался в материале и приписывал грехи одних авторов другим, но сии мелочи Антона не заботили. Его сайт в Интернете пользовался спросом, и времени на устранение ляпов в рецензиях не оставалось. Нишу "язвительного обличителя графоманов" Первичный застолбил плотно и никому уступать свое первенство не желал. Пару раз излишне экзальтированные авторы, обладающие при этом недюжинной физической силой, порывались дать в морду самому Антону, но критик вовремя уезжал из города и потому его лицо так и не приобрело истинно мужских черт вроде шрама от лба до подбородка. Через пару месяцев с начала существования "обличительного сайта" страсти улеглись.