Атака мертвецов

Смедман Лиза

Лодка была узкая и черная, с затупленными концами. Три укрытые под личинами Ночные Тени уселись на голых деревянных скамьях, Кбрас, с ящиком на коленях, впереди. Гиндрол, позади него, взял в руки весла. Каждое из них представляло собой сращенные кости плеча и предплечья и заканчивалось собранной в пригоршню ладонью.

Клацанье кости о кость заглушало плеск весел. Залитая озером пещера была огромной, но весь ее свод усеивали черепа, что придавало поверхности неровный беловатый оттенок. Вода была очень тихой — небольшие волны, остающиеся за кормой лодки, сразу затухали. От воды шел холод, поднимаясь

до самой скамейки, на которой сидел Кбрас. Он почувствовал, что дрожит, и попытался заставить свои мышцы расслабиться. Он не хотел, чтобы другие подумали, будто он боится.

Озеро было глубоким, но фаэриресс, которым были пропитаны здешние камни, просвечивал сквозь воду, придавая ей голубоватый оттенок. В глубине мелькали тени: водяные пауки, гоняющиеся за добычей.

Посреди озера лежал остров, на котором находился разрушенный город В'элддринншар. Остров представлял собой нагромождение сорвавшихся сверху глыб беловатого известняка с выровненной поверхностью. Улицы вились между полыми сталагмитами, тянущимися к потолку, словно длинные тонкие пальцы. В самом центре острова виднелся высокий пик, каменный, со срезанной верхушкой. Его венчал храм Кайрансали — гигантская глыба черного мрамора. Над ним, словно обезумевшие ласточки, носились призраки, их надрывные стоны звенели в воздухе, сливаясь в жуткий хор.

Когда лодка подплыла ближе к острову, Кбрас смог разглядеть сваленные в кучи тела, которыми были забиты городские улицы, — груды трупов. Несколько тел валялись на пристани, там же, где упали, их руки и ноги свешивались с причала. С дюжину их молча поднялись на ноги, когда лодка заскрежетала о каменные ступени, ведущие на пирс. Все были дроу, кожа их побледнела и стала тускло-серой. У каждого тело покрывали огромные, давным-давно лопнувшие волдыри, похожие на грибы-дождевики, — отметины аскомной чумы. Будь эти волдыри свежими, они лопались бы от малейшего прикосновения, рассыпая облака смертоносных спор, переносящих болезнь. Но прошло уже сто лет, как чума свирепствовала здесь, убивая всех подряд.

Кбрас повернулся на своей скамье и увидел, что Талзир широко открыл глаза и сжал губы. Гиндрол, который был на веслах, пока что сидел спиной к причалу.

— Спокойно, — сказал им Кбрас, сам не узнавая свой новый голос. — Помните, им нужен наш камень пустоты. Они не станут убивать нас… пока.

Свирфнеблин, которым был Талзир, выдавил мрачную улыбку.

Одна из неумерших — дроу, у которой лохмотья, оставшиеся от прежнего пышного наряда, болтались на покрытом волдырями теле, — нетвердым шагом спустилась по ступеням и потянулась к ящику в руках у Кбраса. Покачав головой, он отодвинул ящик подальше.

— Это не для тебя, госпожа, — сказал он ей. — Это для твоей Жницы.

От дверей в дальней части пирса послышалось хихиканье. Оттуда вышла женщина-дроу в свободном черном платье и маленькой серой шапочке — знак того, что перед ними краун.

Пальцы ее были украшены серебряными кольцами. На груди висели песочные часы, заполненные белым песком, а на поясе — кинжал с костяной рукоятью в ножнах. Кожа ее была испачкана пеплом погребального костра, смешанного с прогорклым жиром. Когда она приблизилась, Кбрас приказал себе не замечать зловония. В Маэримидре

его вечно начинало от этого тошнить.

Он взобрался по ступеням, прижимая к себе ящик. Талзир и Гиндрол последовали за ним. Все трое поклонились подходящей краун. Едва заметно кивнув в ответ, она бросила им под ноги мешок, который был у нее в руке. Раздался характерный звук — стук драгоценных камней друг о друга.

Когда она потянулась к ящику, Кбрас сделал вид, что ему не хочется отдавать его. Он вертел его в руках, чтобы наверняка привлечь к нему внимание краун. На дереве виднелись отметины, словно его кто-то грыз.

— Есть проблемы? — спросила она. Голос ее был холоден.

— На нас напали, — сказал Кбрас. — Бьюлет перепутал ящик со своим завтраком.

— Хорошо, что он не проглотил содержимое, — пропищал Талзир у него за спиной, — а не то у него изрядно разболелось бы брюхо. — Он нервно хихикнул.

Глаза краун сузились.

— Дай сюда.

Кбрас переступил с ноги на ногу:

— Но…

— Дай сюда!

Кбрас подчинился, поднимая ящик. Когда рука краун должна была вот-вот коснуться его, Ночная Тень резко толкнул его вверх. Ее рука прошла сквозь иллюзорную крышку и коснулась камня пустоты. На кратчайший миг глаза ее испуганно расширились, губы дрогнули, готовясь закричать.

И она исчезла.

Повелением мысли Кбрас изменил свой облик. Тело его вдвое увеличилось в размерах, изменило пол, лицо стало подобием того, на которое он только что смотрел. Его жилет сделался платьем, его маска — шапочкой, а кольцо из драконьей кожи у него на пальце превратилось в восемь серебряных колец.

Он высокомерно воззрился на оставшихся «гномов» и прокричал холодным женским голосом:

— Куда он делся? Отвечайте!

Неумершие дроу переводили взгляд с трансформировавшегося Кбраса на место, где только что стояла настоящая краун. Один из них схватил Кбраса за рукав, и Ночная Тень свирепым взглядом заставил его убрать руки прочь.

Гиндрол и Талзир тем временем играли свои роли безупречно. Сопя, нервничая, они старались не встречаться с «краун» взглядами. В нужный момент качнулась лодка, словно в нее ступил кто-то невидимый. Кбрас взглянул в ту сторону:

— Ага. Нервы не выдержали, вот как?

Гиндрол нагнулся подобрать мешок, но Кбрас наступил на него ногой. Он сделал вид, что открывает ящик. Иллюзорная крышка откинулась, и он заглянул внутрь. Камень пустоты казался черной дырой величиной с кулак посредине ящика. Удовлетворенно кивнув, Кбрас изобразил, будто закрывает отсутствующую крышку.

Он убрал ногу с мешка.

— Убирайтесь! — приказал он двоим. Съежившись, они подхватили мешок и полезли обратно в лодку.

Все это было частью спектакля.

Неумершие этого, конечно, не поняли. Ожившие мертвецы, окружавшие Кбраса, не обладали разумом, чтобы сообразить, какой ловкий спектакль разыграли перед ними Ночные Тени. Зато куф-марен, вышедший из ближайшей двери, обладал. Долговязый и тощий, состоящий из окровавленных мышц, грубо прикрепленных к костям, он уставился на Кбраса налитыми кровью глазами. Едва Кбрас встретился с ним взглядом, в глубине его души поднялась паника. У него было ощущение, будто он тонет, барахтается, идет ко дну в кровавом море.