Атака на мир Цербера
Шрифт:
«А как ты хотел, недомерок! — внутренне смеялся Карела. — Флот это не только парады и щеголяние на раутах в парадных кителях с бокалом шампанского, в обнимку с длинноногими девками — это боль и кровь, сволочь!»
— У меня доклад, сэр. Повреждения двух кораблей значительные, тем не менее погоню могут продолжить шесть рейдеров. Два пятьсот тридцать седьмых я рекомендую оставить на месте для продолжения спасательной операции, притом одного из них в качестве посыльного к Земле.
— Да… да, именно так я и хотел вам приказать, майор…
— Один вопрос, сэр…
— Что?
— Расчет курса готов, сэр?
— Еще
Карела заметил, как полковник при слове «погоня» поморщился, будто от зубной боли. Оно и понятно. Линкор сильно пострадал от маневра пиратов, сбросивших на противника шаттл. Левый борт «Ястреба» буквально растерзало. Все вооружение без надлежащею ремонта стало просто недееспособным. Огонь теперь мог вестись только с правого борта. После такого полковнику встречаться с пиратами не больно-то и хотелось, неизвестно, какой номер они отколют в следующий раз.
«Недооценили противника, — понял майор. — Подумали, что можно голыми руками пиратов взять».
— Так точно, сэр, не терпится.
— Будет вам погоня, будет… Еще пятнадцать минут — и можем стартовать.
— Отлично, сэр.
— Конец связи, майор, — отмахнулся полковник Рашвиц, еще раз поморщившись.
Рейдеры, как настоящие охотники, также имели возможность вести расчет координат выхода жертвы из прыжка, но «Ястреб» начал делать это раньше, так что дублировать его работу не имело смысла.
Майор едва дождался вызова с линкора и получил расчетные данные сразу по двум кораблям: малому торговому судну «Вымпел» и круизному лайнеру «Саллимания». Они, естественно, оказались идентичны.
— Вы хотели погони, майор, тогда вперед!
— Слушаюсь, сэр. Ввести координаты, начать предпрыжковый разгон…
26
Рейдер выскочил в обычное пространство спустя сутки прыжкового полета, уже восемнадцатого по счету… Уже восемнадцать дней охотники преследовали свою жертву, но ей каждый раз удавалось уйти. На два часа, час, полчаса… они уходили в прыжок до того, как линкор и рейдеры успевали появиться в точке выхода и засечь противника. И большая скорость военных кораблей практически не помогала. Пираты успевали бежать и, что хуже всего, замести следы, произвести прыжок по следу друг друга, неимоверно осложняя задачу бортовому компьютеру и расчетной группе вычисления очередной точки выхода пиратов. Тем не менее каждый раз охотники настигали свою жертву… практически кусали их за пятки.
Дважды охотники выходили из прыжка одновременно со своими жертвами. А один раз даже раньше на две минуты, но каждый раз слишком далеко от цели. Пираты без особой спешки снова уходили в отрыв, по максимуму сбивая след.
Но сколько веревочке ни виться, а…
— Штурман, координаты?! — тут же запросил майор Карела, как только датчики рейдера получили возможность считывать информацию из окружающего мира.
— Совпадают, сэр.
— Лейтенант Ирви, что показывает радар?
— Девять меток, сэр!
— Ну наконец-то мы их догнали! — воскликнул майор.
Карела посмотрел на голограммную проекцию. Рейдеры сильно разбросало во время выхода из прыжка. Ближе всего к лайнеру оказался рейдер майора и еще капитана Грэйвса. Линкор вообще где-то в самом конце группировки
«Точно всадник позади идущей по следу своры собак», — подумал майор Карела, проведя охотничью аналогию.
…Впрочем, у пиратов возникли те же трудности. Малое судно, постоянно «стирающее» след лайнера, на этот раз оказалось в двух десятках минут пути от своего большого собрата по левому борту, и он спешил зайти лайнеру в хвост, чтобы в очередной раз спутать охотникам карты. Ведь лайнер уже начал предпрыжковый разгон.
— Майор Карела! Не дай торговцу зайти в хвост лайнеру! — вышел на связь командир «Ястреба».
— Так точно! А что с вами, полковник?!
— Неполадки с этим чертовым двигателем! Не дай им уйти, Бахлер!
— Постараюсь, сэр… — осторожно ответил майор, потому как сделать это без огневой мощи линкора всего двумя рейдерами достаточно затруднительно.
Тем не менее майор горел желанием выполнить приказ молодого выскочки, как никогда прежде вообще чей бы то ни было приказ.
— Штурман, проложить упреждающий курс пересечения!
— Готово, сэр!
— Машинному отделению полный вперед!
Связавшись с ближайшим рейдером, майор приказал:
— Грэйвс, не отставай!
— Слушаюсь, сэр!
Рейдеры, подправив курс, пустились в погоню за пиратами. Одна минута за другой уходили в небытие, с каждой секундой проглатывались огромные расстояния, и два передовых рейдера мало-помалу настигали свою жертву — торговое судно «Вымпел».
До лайнера уже не добраться, он ушел слишком Далеко. Хотя при желании можно догнать и его. Но не в этом заключалась цель майора. Он хотел принудить пиратов сдаться, чтобы лайнер остался цел и был возвращен своим хозяевам, а он смог восстановить свое честное имя (ну и определенный процент со стоимости лайнера получить, куда ж без этого, зарплата у флотских невысока). Но сделать это можно только в следующем выходе, когда они, наконец, смогут обогнать пиратов и окружить корабль еще до того, как он выйдет из прыжка. Для этого нужно помешать «Вымпелу» сделать свое черное дело.
— Штурман!
— Сэр?
— Долго еще?!
— Минута двенадцать до перехвата!
— Отлично. Артиллеристам огонь по готовности!
— Так точно, сэр, — кивнул командир артиллерийской батареи.
Бахлер Карела ждал, когда торговец наконец начнет тормозить, чтобы сменить почти перпендикулярный относительно лайнера курс и зайти ему в хвост. Для этого требовалось почти остановиться, и тогда пушки рейдеров разнесут его на куски со стопроцентной вероятностью.
Но, видимо, такие же мысли возникли и у командира «Вымпела». Едва начавшиеся тормозящие импульсы прекратились, и торговец вновь начал набирать скорость.
— Похоже, он перешел в предпрыжковый режим, сэр, — доложил штурман.
— Решил уйти?.. Что ж, его в этом трудно винить. Свяжите меня с «Ястребом».
— Майор?
— Сэр… малое торговое судно уходит поперечным курсом…
— Я вижу. Отличная работа, майор! Теперь лайнер наш!
— Так точно, сэр.
— Объявляю вам благодарность, майор Карела. Это будет отмечено в рапорте.
— Спасибо, сэр… но…
— Что еще, майор?
Бахлер и сам не знал, в чем дело. Лишь какая-то смутная догадка, никак не желающая формироваться в полноценную мысль, не давала ему покоя.