Атакует морская пехота
Шрифт:
Раздался оглушительной силы взрыв — сдетонировали гранаты, висевшие на поясе Корницкого.
Воспользовавшись замешательством гитлеровцев, Ботылев крикнул:
—За мной!
Ведя огонь из автоматов и ручных пулеметов, забрасывая гитлеровцев гранатами, мы пошли на прорыв.
Вырвавшись из окружения, Ботылев решил обойти школу с флангов. Перегруппировав силы, он распорядился дать две красные ракеты в сторону города — сигнал и направление наступления группы.
Вразгар атакик нему подбежалординарец майора КуниковаЛеня Хоботов сзапиской от командира отряда: «Школу брать не надо,
Вечером тяжело ранило нашего командира -взвода лейтенанта Карманова. Командование перешло к помкомвзвода Полякову, а я понес лейтенанта в санчасть. Но вскоре и Поляков был ранен. Его также отправили в санчасть. Взвод, насчитывавший менее половины состава, возглавил Котилевец.
В эту ночь мне пришлось несколько раз доставлять тяжелораненых в санчасть. А это нелегкое дело — почти километр нести на себе потерявших способность самостоятельно двигаться бойцов. Я очень устал, присел на камень и задремал. Разбудил меня разорвавшийсяпоблизости снаряд.
В море один за другим вырастали водяные столбы от взрывов. Я посмотрел туда и увидел меж ними черные точки. Это шли корабли. Было ясно, что к нам спешило пополнение. Будет жить десант!
***
Об этом времени тяжело вспоминать, рассказывать — не менее трудно.
— Неужели среди вас не было ни одного труса? — часто спрашивают меня на встречах с молодежью. Скажу твердо — не было. Все мы были добровольцы, знали, на что идем.
Известен такой эпизод. Накануне высадки Куников перед строем сказал:
— Каждый из вас знает, что ждет нас впереди — холод, ледяная вода, огонь врага. Короче говоря — идем на смерть. Будет очень тяжело. На каждого придется по десятку гитлеровцев, а может, и больше. У них пушки и танки, а у нас только автоматы,гранаты,противотанковые ружья.
Не каждому дано вынести то, что предстоит вынести нам. Может, кто передумал служить в отряде? Сейчас не поздно отказаться. Прошу этих товарищей выйти вперед.
Никто не вышел.
Тогда Куников приказал начальнику штаба Котанову:
— Распустите отряд и через десять минут постройте снова. Кто не хочет остаться в отряде, пусть не становится в строй.
Через десять минут отряд опять построился. В строй не встал один человек. Это был матрос Капустин. Не хватило у парня мужества вынести то, что обещал майор,— холод, ледяную воду, вражеский огонь. Его в десант не взяли. Но на второй день Капустин прибыл на плацдарм, переборов свое мимолетное малодушие, и воевал так, как и другие ребята. Остался ли он жив, не знаю.
Можно ли назвать Капустина трусом? Думаю, что нет. Накануне десанта он действительно проявил душевную слабость, но когда пошел в бой, то воевал мужественно.
Нет, не было среди куниковцев трусливых, малодушных! О каждом из них можно писать как о герое.
С куниковцев брали пример матросы и солдаты других бригад, высадившихся на занятый нами плацдарм.
Вспоминается письмо командования 255-й и 165-й бригад, которое мы получили сразу же после высадки.
В нем были такие строки:
«Мы, матросы и командиры, восхищены вашим мужественным сражением с
Братья, мы пришли вам на помощь и клянемся, что начатое вами дело освобождения города Новороссийска доведем до конца. В ближайшее время город снова будет советским!»
ТЕПЕРЬ ЭТО МАЛАЯ ЗЕМЛЯ
В ночь с 5 на 6 февраля 1943 года на плацдарм высадились батальоны 255-й бригады морской пехоты под командованием полковника А. С. Потапова и 165-й стрелковой бригады под командованием полковника П. Ф. Горпищенко, а 8 февраля — 83-я бригада морской пехоты под командованием подполковника Д. В. Красникова, которые прямо с кораблей вступили в жестокий бой с превосходящими силами противника.
В течение нескольких дней десантникам удалось расширить плацдарм почти до тридцати квадратных километров. Но выполнить основную задачу — освободить Новороссийск — они не могли.
Гитлеровцы отбили попытку высадить десант в Южной Озерейке, сосредоточив весь удар по плацдарму под Новороссийском. Все новые и новые части в спешном порядке перебрасывались в Станичку, с ходу вступая в бой, атакуя нас со всех сторон, стремясь отрезать от моря.
Фашисты научились быстро воздвигать оборону. В марте они заслонились от нас проволочными заграждениями, минными полями, несколькими линиями траншей, дотами и дзотами. Отдельные дома превратили в опорные пункты. О том, насколько они крепко замкнули подходы к городу, можно судить по таким цифрам: на каждом километре обороны на участке от Федотовки до Станички находилось до 1300 солдат и офицеров, 60 пулеметов, 25 орудий, 20 минометов.
В конце марта наши десантные части были вынужденыпрекратить наступательные действия и
перейти к обороне, для того чтобы накопить достаточно сил для нового наступления.
Так появилась Малая земля, как ее назвали сами десантники, ставшая символом боевой стойкости и героизма советских воинов, сыгравшая значительную роль в освобождении Новороссийска и разгроме пресловутой «Голубой линии» на Таманском полуострове.
Несмотря на то, что на плацдарм высадились три бригады морской пехоты, наш отряд полностью не сняли с передовой, хотя от отряда в его составе к тому времени осталось около двухсот человек. Полсотни из них Куников, назначенный старморначем, взял для охраны побережья плацдарма и обеспечения приема и разгрузки судов. Командиры бригад старались удержать куниковцев на переднем крае в составе штурмовых групп. Мужество и самообладание десантников являлись хорошим примером для малоземельцев.
Так я оказался с несколькими матросами в 255-й бригаде морской пехоты, вместе с разведчиками этой бригады ходил за «языком», участвовал в штурме Безымянной высоты.
Мы позже узнали, как штурмовой батальон, которым командовал капитан С. Т. Григорьев, вел бой в районе кладбища. Здесь была господствующая высота, и гитлеровцы старались удержать ее любой ценой.
Не раз моряки бросались врукопашную. Бой был яростным, тяжелым. Обе стороны несли большие потери. Противник на машинах подбрасывал к месту боя свежие резервы. Они с ходу вступали в бой.