Атаман Анненков
Шрифт:
Как только весть а восстании дошла до Омска, Временное правительство отдало распоряжение военному министру Иванову-Ринову немедленно очистить "от большевистских банд" Славгород и уезд. Ликвидация восстания была поручена "самому боевому и дисциплинированному полковнику Анненкову".
Предчувствуя расправу, горожане стали убегать в степь. Но делегаты съезда, будучи уверенными, что с народными избранниками никто расправляться не посмеет, собрались в Народном доме, дабы быть в курсе надвигавшихся событий и чтобы в случае необходимости принять меры для защиты революционной власти. Они избрали оперативный Военно-революционный штаб, который и
Деревню Черный Дол, где находился большевистский руководящий штаб, сожгли дотла. Крестьян же, их жен и даже детей расстреливали, били и вешали на столбах. Молодых девушек из города и из ближайших деревень приводили к стоявшему на станции Славгород поезду Анненкова, насиловали, затем вытаскивали из вагонов и тут же расстреливали. При этом на каждом вагоне красовался лозунг "С нами Бог". В деревнях Павловка, Толкуново, Подсосновка и других с раннего утра производились массовые порки мужчин и женщин разного возраста, затем многих расстреливали или рубили шашками, подвергали изощренным издевательствам.
Ликвидировав Советскую власть, Анненков приступил к организации "нового порядка": упразднил все волостные, земские и сельские комитеты, взамен которых стал насаждать институты старшин и старост. Все крестьяне под угрозой расстрела каждого пятого должны были вносить контрибуцию. Тем самым ему удалось собрать немало ценностей и денег.
После произведенных расправ Анненков послал в Омск донесение о выполнении порученного ему дела. В нем он не преминул упомянуть, что Славгородский уезд не только признал власть Омского правительства, но и дал несколько тысяч добровольцев. Одновременно он ходатайствовал об оформлении добровольческой дивизии и присвоении ей его имени.
Получив столь благоприятные известия, военный министр Иванов-Ринов удовлетворил все ходатайства Анненкова.
В дальнейшем мы еще вернемся к свидетельствам жертв и непосредственных очевидцев деяний Анненкова, к другим материалам, относящимся как к славгородским событиям, так и прочим эпизодам. Пока же снова предоставим слово "мятежному" атаману:
"Если в Славгородском уезде в первые руки нам выпала ликвидация восстания, то в окрестности Семипалатинска мы вступили, когда "тот край был уже занят войсками Омского Временного правительства. Здесь сначала пришлось заниматься дополнительным формированием войск отряда. Нам для этого отвели Восточно-Сергиопольский район Семиреченского фронта. Мы пополнились в основном за счет местных казаков-добровольцев. Отряд возрос до нескольких тысяч партизан. В него входило пять полков кавалерии, один полк пехоты, несколько артиллерийских батарей. В отряде были свои традиции и правила.
Особое значение я придавал поддержанию правильных взаимоотношений в отряде. Во время германской войны между офицерами и рядовыми происходило слишком много инцидентов. Дело в том, что многие офицеры царской армии были далеки от солдат, не вникали в их нужды, проявляли высокомерие и грубость. Поэтому у меня проводилась кадровая политика с учетом прошлых уроков. В офицерский состав у нас производили из рядовых.
Вообще же кадровые офицеры идти ко мне в отряд избегали. Дело в том, что в колчаковской армии наиболее распущенными были именно офицерские полки. У нас к офицерам предъявлялись очень строгие требования, да и не было гарантий занять какой-то высокий пост. Отмечались случаи, когда прибывшие в отряд бывшие кадровые офицеры, побыв в полках простыми рядовыми, через 2-3 недели уезжали обратно к Колчаку. Причиной же чаще всего было нежелание служить под командой бывших вахмистров. У меня из рядовых были командиры Оренбургского, Атаманского, Четвертого полков, многие рядовые командовали сотнями.
Старых генералов я считал хламом. Такое убеждение у меня сложилось еще на германском фронте. Поэтому я отвергал всех старых генералов и назначал молодых командиров, чем удалось оздоровить свою армию. Тем самым вызывал недовольство в Омске. Меня вызвал Иванов-Ринов и стал упрекать в непослушании, а также разъяснять, что нашей общей борьбе с большевиками нужны опыт и мудрость. Замечу, что к тому времени в Омске уже вздыхали по поводу нерационального использования офицеров для комплектования офицерских полков. Теперь офицеров стало просто не хватать. И мое отношение к ним подверглось осуждению. Иванов-Ринов подчеркнул, что сейчас не время для разногласий. Тогда же он начал настаивать на переподчинении моего отряда 2-му Степному корпусу. Меня это не устраивало, и, побыв в Омске три дня, я вернулся в свой отряд, захватив с собой человек 500-600 добровольцев.
Дисциплина в отряде поддерживалась воспитательной системой и судебными репрессиями. Она, эта воспитательная система, включала изучение дисциплинарного устава, проведение бесед с солдатами и казаками, бесед по разъяснению целей борьбы. Издавались приказы и директивы, содержание которых сводилось к разъяснению целей борьбы с большевиками и возложению обязанностей на каждого командира разговаривать на эти темы с подчиненными. Необходимость борьбы с большевиками объяснялась главным образом тем, что они признавались незаконной властью.
В отряде действовали военно-полевые суды, состоявшие из офицеров. Имелись и офицеры-юристы. Кроме того, существовала специальная комиссия по рассмотрению некоторых дел. При их разрешении руководствовались прежними законами России, уставами о наказаниях, приказами начальника штаба Верховного главнокомандующего Сибири. Практиковались внесудебные расправы. Приговоры и решения утверждались мною, а приводились в исполнение той частью, от которой назначался наряд на данное дело. Так что порядок здесь соблюдался..."
Чтобы представить, что это был за "порядок" и каким образом он соблюдался, можно обратиться к одному конкретному делу.
В июне 1919 года по приказу Анненкова суду был предан поручик Пилло, которому предъявили бездоказательные обвинения в причастности к тайной преступной организации, направлявшей свою деятельность якобы на разложение казачьей дивизии. Однако суд вынес в отношении Пилло оправдательный приговор.
Недовольный таким оборотом дела Анненков издал специальный приказ. Вот он: