Атаман Платов
Шрифт:
«Я сие от роду впервые вижу — и столько народу, и соборное бракосочетание», — записал в дневнике священник Василий Рубашкин, пораженный зрелищем.
Скоро Платов вернулся в Молдавскую армию, где оставался почти весь 1808 год. Военные действия не велись. Его казаки охраняли границу от Силистрии до Галаца.
После эрфуртского свидания двух императоров Россия избавилась от посредничества Франции в переговорах с Турцией и получила согласие Наполеона на присоединение Молдавии и Валахии.
Переговоры продолжались. Стало ясно, что Турция
Турки вели себя спокойно. Прозоровский решил ускорить развитие событий, дав Платову секретное предписание спровоцировать их на нарушение перемирия. Атаман справился с поручением и скоро укатил в Петербург, куда прибыл не позднее 13 февраля 1809 года. На следующий день он включился в размеренный ритм придворной жизни.
В воскресенье 14 февраля Матвей Иванович был гостем вдовствующей императрицы Марии Федоровны. За обеденным столом, накрытым на 38 персон в Желтой комнате, собрались члены царской семьи, их родственники из Бадена и Веймара, статс-дамы, флигель-адъютанты, генералы Аракчеев, Строганов, Трубецкой, многие другие влиятельные лица.
В последующие дни Матвей Иванович еще шесть раз навещал Марию Федоровну. Императрица пожаловала его жене, Марфе Дмитриевне, украшения, которые Платов переслал на Дон с нарочным.
13 марта Платов в составе свиты императора отправился в Финляндию на заседание сейма, где пребывал почти две недели. По возвращении в Петербург он попал на торжества по случаю праздника Святой Пасхи.
В том году Пасха пришлась на 28 марта. Праздничная служба состоялась в придворной церкви Зимнего дворца. Началась она сразу после полуночи и закончилась через три часа. Трижды палили пушки. Счастливчики христосовались с государем императором Александром Павловичем, прикладывались к рукам императриц Елизаветы Алексеевны и Марии Федоровны. Думаю, среди них был и Матвей Иванович, вызванный из Молдавской армии почти за два месяца до поездки в Финляндию.
Накануне отъезда Платова в Молдавскую армию, в понедельник 29 марта, Мария Федоровна устроила большой прием, заключительный эпизод которого описал Николай Федорович Смирный со слов атамана.
Обед продолжался долго. Звучала камерная духовая музыка. Наступило время прощаться. Платов, поблагодарив хозяйку, начал откланиваться, отступил назад и случайно задел саблей одну из фарфоровых ваз с цветами. Та упала и опрокинула несколько других. Матвей Иванович, желая отскочить, зацепился шпорами и готов был упасть, но его поддержала Мария Федоровна. Атаман, оправясь, без малейшего смущения сказал:
— Государыня, и падение мое меня возвышает, потому что я имею счастье еще раз поцеловать вашу ручку, — потом, обратясь к присутствующим, на лице коих была заметна улыбка, похожая на насмешку, продолжал: — Вот пословица-то на деле сбылась.
Платов вернулся в Молдавскую армию, когда перемирие было прервано.
Во главе авангарда армии
Мустафа-паша Байрактар отказался уступить Молдавию и Валахию и признать протекторат России над Сербией. Военные действия возобновились. Каждый из противников имел по 80 тысяч человек. Штурм Журжи и Браилова оказался неудачным. Понеся большие потери, «князь Прозоровский предался отчаянию, плакал, падал на колени, рвал на себе волосы. Кутузов стоял подле него, сохраняя обычное хладнокровие», — писал осведомленный современник А. И. Михайловский-Данилевский.
Русские отступили. Неудачи расстроили и без того слабое здоровье Прозоровского. Многие генералы, щадя старика, стали обращаться за советом к Кутузову. Князь обвинил своего помощника в стремлении подорвать доверие к нему и попросил государя отозвать его из армии. Курьер с донесением главнокомандующего на высочайшее имя помчался в Петербург.
«Состояние мое здесь становится мне тяжело при всем терпении моем, — жаловался Михаил Илларионович жене в письме от 16 мая 1809 года. — Фельдмаршал делает все по советам других. Однако же за всякую неудачу сердится… на меня».
Кутузов не назвал ни одного из «других» советников главнокомандующего. А вот И. Ф. Паскевич, воспоминания которого отыскал историк А. И. Сапожников в фондах знаменитой «Салтыковки» — Российской Национальной библиотеки имени M. E. Салтыкова-Щедрина в Санкт-Петербурге, писал:
«Между тем фельдмаршал, не имея доверенности к Кутузову, призвал к совету Платова».
О том, что главнокомандующий «изо всех сил» покровительствовал атаману, хотя терпеть не мог «фаворитов и сторонников Потемкина», упоминает также граф А. Ф. Ланжерон.
Надо признать, что Матвей Иванович умел находить общий язык с высокими начальниками, нередко в ущерб своему авторитету. Похоже, и с князем Александром Александровичем сошелся, нажив немало врагов.
Щадя самолюбие главнокомандующего, просившего об отставке, Александр I перевел Кутузова губернатором в Вильну. Его место в армии занял Платов, за что, по утверждению А. И. Сапожникова, Кутузов позднее якобы «пытался свести счеты» с атаманом.
По свойствам характера Кутузов не сильно отличался от Платова. Оба были хитрецами, опытными интриганами и царедворцами. Но вряд ли есть основания полагать, что знаменитый полководец действительно пытался «сводить счеты» с Матвеем Ивановичем. Впрочем, мы еще вернемся к этому, когда Михаил Илларионович станет главнокомандующим армией.
После неудачного штурма Браилова Платов предложил Прозоровскому выманить турок из укрытия и разбить их в открытом поле. Как следует из его письма к императрице Марии Федоровне, он трижды водил казаков под стены крепости, но безуспешно.