Атаман Платов
Шрифт:
В том большом и кровопролитном сражении Наполеон вплотную столкнулся с казачьей конницей. Ранее он слышал о казаках и предводителе их атамане Платове. «О-о, казаки — это сила! Это — осы, которые жалят наповал», — говорили ему. Но он не очень верил.
Наполеон наблюдал за сражением с возвышенности, где находилось кладбище. На его плечах тяжелая шуба, на лоб надвинута треуголка, лицо каменное. Вездесущие адъютанты вырастали перед ними, докладывали и уносились к боевой линии, чтобы передать его волю.
— Император!
Вырос новый адъютант, от гвардии:
— Мой император! Гвардия прорвалась сквозь строй русских, опрокинула их, но подоспела русская конница и эти казаки. Мы отступили. Погиб начальник кирасирской дивизии Гопульт, командир гвардейских егерей Дельман, ваш генерал-адъютант Корбино…
Вблизи кладбища вдруг вспыхнула ружейная пальба, донеслись крики. В снежной мути обозначились всадники, высокие шапки, пики.
— Казаки! Казаки! — послышались из свиты голоса. Всадники, как призраки, проносились совсем близко от Наполеона. За ними бежали с ружьями солдаты.
— Мой император, — появился Ожеро, — я остался без войск, все они там.
— Подите, маршал, прочь…
В тот день французская армия потеряла двадцать пять тысяч солдат. Потери русских были такими же. Но ночью русская армия неожиданно отступила к Кенигсбергу. Узнав об этом, Наполеон был шокирован: ведь он сам готов был это сделать.
— Богом суждено назвать меня победителем. Беннигсен опередил меня! — воскликнул он.
В преследование Наполеон направил лишь один корпус — герцога Бергского. Вся же армия не в состоянии была тронуться с места. Словно истерзанный зверь, она осталась у Прейсиш-Эйлау, залечивать раны.
Отход русских войск прикрывал арьергард, который возглавил Платов. Умело отражали казачьи полки все неприятельские попытки прорваться к главным силам. И не только отражали, но и наносили врагу чувствительный урон, завершавшийся чаще всего уничтожением и пленением неприятеля.
31 января отряженный из полков Андронова и Сысоева отряд в две сотни казаков напал близ селения Будбуждорф на неприятельский эскадрон и полностью уничтожил его.
На следующий день полк Андронова нанес поражение трем вражеским эскадронам, а еще три рассеял. Два других полка — Грекова и Ефремова — схватились с неприятельским конным отрядом, возглавляемым генералом. Генералу чудом удалось избежать пленения.
2 февраля полки Сысоева и Андронова выбили неприятеля с большими для него потерями из селения Фридрихштейн.
На следующий день большой отряд из двенадцати эскадронов кавалерии под командованием генерала Тилье пытался прорваться к главным силам русских. Враг был уничтожен полностью. При этом взято в плен одиннадцать офицеров и около ста восьмидесяти рядовых.
5 февраля главнокомандующий
Потеряв почти весь брошенный в преследование русских корпус, Наполеон дал команду на отход к реке Пассарге. Казачьи полки немедленно бросились за ними, и 7 февраля ворвались в Прейсиш-Эйлау.
Вечером, докладывая Наполеону о дневных событиях, Бертье упомянул о казачьих налетах и протянул донесение о потерях.
— Опять казаки? — вскипел Наполеон и посмотрел на Бертье тяжелым взглядом.
— Они самые, ваше величество.
Тонкие губы императора скривились, пальцы сжались в кулак.
— Дьявол бы взял их! — Он разорвал смятый лист и швырнул под ноги. — Это не люди! Это посрамление рода человеческого! Они не соблюдают никаких военных правил!
На берегах Лавы
Все же русской армии пришлось отойти от Прейсиш-Эйлау к реке Лава и там закрепиться. Французы оставались на западном берегу, не осмеливаясь наступать, да и сделать это было почти невозможно. Снег занес все дороги и продолжал идти, образуя сугробы. Часто с Балтики налетал острый, обжигающий ветер, и тогда все тонуло в снежном вихре, деревья от мороза скрипели, и казалось, зиме не будет конца.
А потом наступила оттепель, и пошли дожди. Вода залила низины, сделала их непроходимыми. Река и каналы еще не вскрылись, и по ним двигались с опаской: лед предательски трещал и не раз обламывался под тяжестью смельчаков.
Войска остановились, но казаки продолжали действовать. Они забирались в глубокий тыл неприятеля, нападали там, где их совсем не ждали.
В конце мая половодье пошло на убыль, и армии зашевелились.
В ночь на 24 мая 1807 года казачьи отряды Платова сосредоточились в лесу, неподалеку от реки. Из предписания Платову стало известно, что Наполеон замыслил в ближайшие дни начать наступать, а прежде того соединить два разрозненных корпуса. Лазутчики даже донесли, что французские полки уже начали движение: корпус маршала Даву — с юга, через Алленштейн, а маршала Нея — с запада, через Гутштадт.
Русское командование решило упредить сей неприятельский замысел и внезапно переправить через Лаву целый корпус генерала Багратиона с казачьими полками Платова впереди.
Штаб атамана расположился в затерявшейся мызе с кирпичным домом и островерхой крышей. Когда сгустились сумерки, в доме собрались командиры отрядов и полков, чтобы выслушать последнее напутствие начальника. Они теснились у стола, на котором лежал лист плотной бумаги с вычерченным планом предстоящего дела.
Горели свечи в медных шандалах, и свет падал на бумагу и склоненного над ней Матвея Ивановича.