Атаман Платов

Корольченко Анатолий Филиппович

Среднего роста, чернявый и узкоплечий, он внешностью совсем не походил на боевого, весьма решительного и отважного генерала, к тому же командира корпуса. Но о его отваге ходили легенды.

Милорадович в походе от Гирсово к Силистрии возглавлял колонну русской армии. В то время как левая колонна генерала Маркова шла побережьем Черного моря на Кюстенджи, корпус Милорадовича продвигался берегом Дуная, где на маршруте находились главные силы турок.

Отряд Платова в четыре тысячи казаков находился между

корпусами и был несколько выдвинут вперед.

— Где главнокомандующий? — спросил Милорадович, подъезжая к Платову. — Новость важная есть. Впереди у Рассевата укрепленный неприятельский лагерь. Только что оттуда прибыл разъезд. Сказывает: в лагере весьма много турецкого войска, до двенадцати тысяч.

— Покойный Александр Васильевич не спрашивал, сколько неприятеля. Интересовался лишь, где он?.. А князь Петр Иванович позади. Поскачем к нему.

Багратион выслушал Милорадовича молча, хмуря густые черные брови.

— Вы, Михаил Александрович, поднимайте корпус и следуйте с ним прямо по дороге на Рассеват. Примите на себя главный удар сераскера Гозерва-паши. А чтобы прежде выманить его из лагеря, пошлем казаков. Одним полком выманите, главными же силами ударьте, атаман, по неприятелю с фланга. А уж коли тот дрогнет и начнет отступать, тогда гнать его до самого лагеря и даже за оный. Преследовать, пока будет на то возможность!

Сражение началось с утра следующего дня. Все происходило так, как предвидел Багратион.

Вперед к лагерю Платов выслал атаманский полк. Командовал им Строганов, единственный из всех командиров неказачьего сословия. Человек высокообразованный, знавший многие языки, он занимал прежде высокие посты на государственной службе и дипломатии. Однако в 1807 году, имея чин тайного советника и будучи сенатором, вдруг подал в отставку. По просьбе его зачислили в армию простым волонтером — случай в истории служилого русского дворянина исключительный.

Атаман Платов, относившийся к Строганову с большим уважением, принял его в состав казачьих войск и поручил командовать полком. В войне 1807 года Строганов не раз отличался, и Матвей Иванович вошел в ходатайство о присвоении ему воинского чина: из тайного советника он был возведен в генерал-майоры.

Турки, завидя приближающихся донцов, высыпали из лагеря. Казаки применили обычную для себя тактику: короткими ударами, словно осы, они жалили неприятеля — и отходили.

Разъяренные турки бросились на них, лавиной устремились в преследование. Проскакав версты три, их конница вдруг оказалась перед русскими орудиями. Те ударили картечью.

Одновременно на неприятельский фланг Платов выслал отряд под командой генерала Денисова в составе шести полков.

Напутствуя его, Матвей Иванович предупредил:

— Забирайте поглубже, к самому лагерю, чтоб не дать в нем туркам закрепиться.

Но

Андриан Карпович без того уже знал, что и как делать. В сражении он был не только лих, но и осмотрителен.

Ударом атаманского полка с фронта, а с тыла — отряда Денисова неприятель был разгромлен. В панике турки бежали к Силистрии. Почти тридцать верст продолжалось преследование врага.

К полудню все было закончено. Но тут дозорные донесли, что вверх по Дунаю плывут парусные фелюги.

— Так это же недобитые турки!

— Аж десять штук!

— А в них-то полным-полно! — послышалось со всех сторон.

К реке прискакал Платов:

— Где полковник Карпов?

И полетело:

— Карпова к атаману!

Полковник Карпов командовал донской артиллерией.

— Немедленно сюда пушки! Лодки расстрелять! — распорядился атаман.

Шесть орудий подвезли к берегу и открыли огонь. После частой пальбы удалось разбить четыре лодки. Остальные шесть поспешно направились к противоположному берегу.

— Убегут ведь! Утекут! — кричали в досаде казаки.

Ядра туда не долетали.

— Разрешите довести до конца начатое! — обратился к Платову Строганов.

— Что задумали?

— Пошлем охотников вплавь.

Платов задумался лишь на мгновение.

— Действуйте! Заставьте их сесть в фелюги и причалить сюда.

И вскоре казаки кинулись вслед убегающим туркам…

Только к вечеру закончилось сражение. Оно завершилось полным разгромом неприятеля.

За бой у Рассевата Матвей Иванович Платов был удостоен чина полного генерала, генерала от кавалерии.

Осень прошла в сражениях, а в конце ноября Платов сильно заболел. Штаб-лекарь Нестеров не на шутку испугался. Таким он еще не видел генерала. Сообщил находившемуся в армии опытному доктору Виллие.

Тот долго выстукивал больного, слушал в трубочку, а потом сокрушенно покачал головой:

— Плохо, Матвей Иванович, плохо.

— Что такое, батюшка?

— Немедленно в Петербург. Немедленно!

— А как же мои казаки? — попытался возразить он. — Не брошу же я их, Яков Васильевич!

Но это не возымело действия на лейб-медика.

— Поймите, атаман, не начнете лечиться, нападет на вас чахотка. Чахотка! Вы же понимаете, что это такое?! А ваши казаки не пропадут. Есть и Денисов, и Иловайский, и граф Орлов-Денисов. Все молодцы, один к одному. Вас не заменят, но сменить могут. А уж о разрешении императора не беспокойтесь. Я постараюсь все уладить.

Матвей Иванович питал к Виллие особое уважение. И не потому, что тот был опытным доктором, знал его Платов и как преданного делу человека. В Пруссии, во время войны с Наполеоном, через руки Виллие прошли сотни раненых, которым он делал операции. И многие обязаны ему жизнью.