Атаман. Гексалогия

Корчевский Юрий Григорьевич

С обменом я не торопился. Сума с золотыми изделиями невелика, но тяжела и неудобна. Монеты занимали значительно меньше места, и рассчитываться за покупки ими было куда как удобнее.

Сильно торговаться я не стал, хотя меняла – еврейского вида вислоносый мужичок и так причитал, что на мне уж точно прогорит, но поблескивающие глаза и подрагивающие пальцы говорили об обратном.

Во временное жилище вместо пуда золотых изделий я принес горсть золотых и серебряных монет, сел на лавку и задумался. Ну хорошо – серебро можно оставить на жизнь, здесь это основное платежное средство, а золотые монеты куда? С ними

ехать в дозор? А если срочно уходить придется? В банк отдать – так где на Руси банки, когда они еще будут?

После некоторых раздумий я решил серебро оставить, а золото уложить в сундучок и прикопать в укромном месте. Пригодится на черный день. Все какое-то дело, чем днями валяться на постели. Решив так, сходил на торг, выбрал сундучок – хороший, дубовый, небольшого размера, но довольно увесистый. Придя домой, ссыпал монеты в сундучок, уложил его в мешок – чтобы не бросался нарядным видом своим в алчные глаза, оседлал гнедого и, захватив у удивленного хозяина лопату, выехал со двора.

Выбрать место оказалось непросто. Надо и не на дороге, и место чтобы приметное было, дабы найти сразу в случае необходимости.

Местечко укромное отыскалось недалеко от опушки дубовой рощи. Дубок там приметный оказался, видно – молния ударила в макушку. Он и расщепился надвое, и рос косо.

Пыхтя и потея, я вырыл деревянной лопатой яму, опустил туда сундучок, присыпал землею и сверху положил срезанный дерн. Отошел немного – ничего и не видно. Вот и лады.

Хорошо бы дело свое завести, но для этого нужно быть оседлым человеком, чтобы был дом, семья. А я не знаю, куда меня завтра судьба забросит. Сегодня я могу быть в Москве, а через неделю – в Туле, а еще через месяц – и за морем, в чужедальних странах. Поди брось на месяц свое дело – зачахнет, оставлять на наемного приказчика – а ну как на вора нарвешься, исчезнет со всеми деньгами. Нет, рано пока мне делом обзаводиться, хотя деньги уже позволяют. Да интересно и мир посмотреть – как оно в других местах. К тому же Господь не зря, наверное, дал мне необычные способности. Зачем они человеку мирному? А мне – для защиты земли русской от ворога. Все одно к одному, так и быть, – рассуждал я на обратном пути.

Через несколько дней наша застава выступала в путь. Главным снова был десятник Михаил. Половина ратников были старые, уже знакомые воины, половина – новые, взамен убитых при обороне Тулы. Шли налегке, нагрузив коней только съестными припасами – в основном солью, мукой и крупой. Обоза с бревнами, котлами на этот раз не было, чему все были рады – он сильно тормозил движение.

Через несколько дней неспешной езды прибыли к сторожевой заставе. И дом, и изба были нетронуты. Не знаю, счастливое ли стечение обстоятельств тому виной, или случайные путники пугались трупов татарских во дворе. Все трупы изрядно были пообъедены животными и птицами.

Открыв двери в избу, Михаил радостно закричал:

– Гляньте-ко, тут и оружия татарского в избытке. Кто-то здорово нам помог!

Первым делом мы сбросили с высокого берега трупы в реку. Общими усилиями мы очистили двор, подмели избу, и пошла служба – дозоры конные, дозоры пешие, бдение на сторожевой вышке. По ночам стало прохладновато, листья на деревьях стали желтеть. Ратники стали поговаривать о скором возвращении в Тулу. В этом был резон – зимой татары не ходили в походы –

лошадей кормить нечем: по снегу пока пробьешься, ни в какую конную атаку не пойдешь – скорость не та, население заранее упредит дымами, и полон по снегу не погонишь. Не ходили татары зимой в набеги, и сидеть здесь тогда было и незачем. Вот по весне – другое дело. А сейчас – пойдут скоро дожди, дороги станут и вовсе непроезжими. Одна надежда – на реки, пока их льдом не скует.

Вот и проплывали мимо нас по Дону купцы на речных ушкуях да стругах, торопились – пока погода позволяла сделать ходку-другую, забить амбары да склады, чтобы зимою торговать. Зимой-то поди, сходи по зимнику. Охрана большая нужна, без охраны – никак, балуют на дорогах.

Что русские, что татары купцов не трогали – наказывали ханы да князья за то строго, понимали, что без торговли – плохо. Возьмут мзду мытари, да и плыви купец куда хочешь. А вот отребье разное, сбившееся в банды – те грабили, мало того – и жизни самой лишали, дабы свидетелей не было.

Кроме охраны, лошади с повозками да возничими требовались лошадям сено и овес – все лишние расходы. Вот и старались купцы, кто дело рачительно вел, все перевозки на судах делать. Куда как дешевле, чем обозом, да и быстрее. При попутном ветре да вниз по течению быстро получалось и безопаснее, хотя и тут не без риска – на ночь к берегам приставать приходилось. Ночью плыть – судно на мель посадить можно, а в ночь безлунную – и в берег уткнуться; к тому же днем от бревен-топляков увернуться можно, а ночью – углядишь ли?

Вот и шли по Дону кораблики, каждый день вверх и вниз. Вниз по течению – к татарам, тут путь один – до Азовского моря, да к Крыму, к Кафе и другим богатым городам. Зерно везли, замки железные, что спросом хорошим пользовались; меха, за которые золотом али серебром полновесно платили; гончарные изделия, седла, украшения – да много чего.

Обратно шли медленно: повезет с попутным ветром – так под парусами, не повезет – вся команда садилась на весла, и тяжело груженный ушкуй медленно поднимался вверх по течению.

Те несколько верст реки, что были видны со сторожевой вышки, ушкуи проходили по реке в половину дня. Когда дело шло к вечеру, почти всегда, проведав о заставе, купцы приставали к берегу. Разбойники обходили заставу стороной, и торговым людям ночевалось рядом с нами спокойней. Часто прямо на берегу совершались сделки и обмены, когда случалось ночевать сразу нескольким кораблям. Купцы чинно обсуждали цены на товары в Кафе и Твери, Пскове и Судаке, Херсоне и Новгороде. К судам часто ходили наши ратники – новости узнать, а ежели повезет, то и родню встретить или земляков.

Днем мы с Митрофаном обходили с дозором окрестности.

Когда солнце стало садиться, и мы возвращались домой, я обратил внимание, что как-то уж очень тихо в лесу. Не колыхнется ни один листок, птицы замолчали. А на небе – ни облачка, безветренно.

Когда уже входили в ворота, стражник Андрей, стоявший на сторожевой башне, указал на север:

– Вовремя возвратились, дождь будет, посмотрите, какие тучи черные наплывают.

Эка невидаль – тучи, дождь. В теплой и сухой избе дождь не страшен. Плохо оказаться в дороге, когда жилье далеко и укрыться негде. Костер не зажжешь, обсушиться не сможешь, даже воду в котле не согреешь, не говоря о похлебке.