Атаман. Гексалогия

Корчевский Юрий Григорьевич

Лица сидевших смягчились. Стрелецкий полковник рукавом утер вспотевший лоб. Конечно, не найдется казна – его в лучшем случае должности лишат, в худшем – зарубят бердышами взбунтовавшиеся стрельцы. Примеры тому уже были.

– Ты и в самом деле один думаешь справиться? Я кивнул. Посадник огладил бороду, достал из стола не очень увесистый кошель, бросил мне.

– На дорожные расходы. Удачи тебе, Юрий. Помни – спокойствие города сейчас в твоих руках.

Я откланялся и вышел. Слуга подвел ко мне коня, сам вскочил на второго,

и через десять минут я был дома.

– Любый, ты где был? – сонно проговорила Елена.

– Спи, все хорошо.

Я разделся и улегся рядом. Бог с ней, с казной стрелецкой. Сейчас глубокая ночь, завтра нужна свежая голова. Спать, спать.

Утром я сытно позавтракал, прикинул – что мне надеть, что взять с собой. Маскировочный костюм удобен в лесу, а в городе в нем только жителей пугать. Надо оставлять. Крепкие штаны, короткие сапожки, пару рубашек неярких расцветок. Оружие обычное – сабля, нож. Пожалуй, немного продуктов и деньги, что дал посадник.

Начать решил с Владимира – там стрельцов видели в последний раз. Вот балда, почему сразу не спросил – кто видел и когда это было? К посаднику снова не пойдешь – не мой уровень. Вот к кому – к дьяку, Елисею Бузе. По-моему – он в курсе, и человек порядочный. Стрелецкий полковник вспыльчив и, кажется, мне не верит, соглашается только под давлением посадника и сложившихся обстоятельств.

Оседлав коня, я отправился в крепость. Узнав, где служит дьяк, зашел в избу.

В большом зале сидели за столами писари и писали бумаги, скрипя перьями. В дальнем углу, за начальственным столом – большим, вдвое

больше, чем у рядовых писарей, – сидел Елисей. Увидев меня, он махнул рукой, подзывая. Повел за собой в небольшую комнату. – Здрав буди, Елисей!

– И тебе того же. Я уж думал, что ты в пути.

– Нет, не все выяснил. – Чем могу – помогу.

– Когда видели стрельцов с казной?

– Две седмицы тому.

– Кто?

– Не знаю, посадник не сказал.

– И на том спасибо.

– Удачи!

«Ладно, – думал я на обратном пути. – Не боги горшки обжигают, попробую. В конце концов, Господь дает каждому тяготу по силам его».

Я запряг лошадь, зашел в дом. Оделся подорожному, взял кошель, подвесил к поясу Елена сложила скромный узелок с едой. Лето – мяса не возьмешь, пропадет. Кусок свиного сала, вяленая рыба и каравай свежеиспеченного хлеба. Зачем таскать лишнюю тяжесть, если есть деньги?

Мы попрощались, и я выехал из города.

К отлучкам мужей в эти времена жены относились спокойно. Сидючи на одном месте, не всегда заработаешь. Купцы, коробейники, матросы, возничие, скоморохи, плотники и прочий трудовой люд в движении находились лето и зиму. В весеннюю и осеннюю распутицу сидели дома.

Отлучки были долгие – пока доберешься из глухого угла до Москвы или, скажем – Нижнего Новгорода, пока дела решишь, да обратно вернешься – верных три-четыре месяца пройдет.

И весточку не пошлешь – разве с

попутной оказией.

Терпеливы были жены – жизнь была такая. Хуже, когда проходило и три месяца, и полгода, и год, а от мужа – ни весточки. То ли сгинул от ножа разбойничьего на лесной дороге, то ли утонул с корабликом в ненастье? Жена ли еще, или уже вдова? Где найти косточки сгинувшего? Жив ли?

Путь лежал на закатную сторону, во Владимир. Начинать надо оттуда. Жалко, много времени потеряно – две недели.

Для начала – опросить людей на постоялых дворах, расспросить городскую стражу. Не заметить восьмерых стрельцов невозможно. Куда направились, были ли еще с ними посторонние? Как вели себя на постоялых дворах, не пьянствовали ли? Много вопросов, нет ответов, и совсем мало времени. Сроков мне посадник не дал, но я и сам понимал – чем скорее найду, тем лучше.

Я гнал коня: и так много времени потеряно, следы могут потеряться. К исходу второго дня, уже в сумерках, я остановился у городской стены и едва успел пройти городские ворота. Не теряя времени, поговорил с городской стражей. Никто не видел выезжавших стрельцов.

– Завтра подойди, другой караул будет, может – они чего скажут. Ты местный ли?

– Из Нижнего.

– А, тогда еще одни ворота есть, что на восход идут, поговори там.

– Спасибочки. – Я дал стражнику медный пул.

Я направился но улице, выискивая постоялый двор. Вот и вывеска. Слуги приняли коня, завели в конюшню.

Я снял комнату, оставив там скудные пожитки, спустился в трапезную, заказал обильный ужин. Сил за день потрачено немало, надо восстановиться. Не буду следовать пословице, в которой ужин надо отдать врагу. Тогда враг будет сильнее, а я этого не хотел.

Подошел к хозяину, на всякий случай поинтересовался стрельцами.

– Нет, не было – уж я бы запомнил.

На нет и суда нет, завтра с утра начну поиски.

Ночь я проспал, как младенец, и утром встал бодрым. Сытно позавтракал – неизвестно, когда еще удастся поесть, и отправился искать другие постоялые дворы.

Повезло сразу. Хозяин вспомнил, что были стрельцы. Лошади уставшие, сами пропыленные – поели и легли спать. Нет, никаких пьянок не было, утром сразу и уехали. Да, сундучок с собой у них был – на заводной лошади, на ночь они его с собой в комнату взяли.

На радостях я дал хозяину две медяшки – хоть какой-то след появился.

Пошел к городским воротам, о которых мне сказали вечером. Стража ничего пояснить не могла, по стражники обмолвились, что вскоре меняются, придет другой караул.

Вскоре и впрямь стражу сменили, и я подошел к старшему. Был он хмур, изо рта разило вчерашней выпивкой. Понравиться бы ему. Я сразу достал из кошеля пару медях, сунул ему в руку

Лицо его несколько подобрело, но все равно выглядело мрачным.

– Ага, были стрельцы, пару седмиц назад. Все конны и оружны, да при одном заводном коне.