Атаман. Гексалогия
Шрифт:
И вот такая интересная штуковина прояснилась. Приблизительно тогда, когда здесь должны были проехать Иона с Трифоном, на постоялом дворе три монаха жили. Ну может, и не монаха, но в чёрных рясах.
– Кресты на груди были? – уточнил я.
– А то! – удивился половой.
Стало быть, христианской веры те люди.
– И когда они уехали?
– Жили у нас неделю, а съехали аккурат три седмицы назад.
И как я не пытался выведать – на повозке они были или пешком, в какую сторону, по какой дороге ушли – ничего не смог выяснить. Слуга твердил: «Я половой, моё дело – кушанья да вино
Ну и ладно, хоть что-то для себя интересное узнал.
Надо навестить соседние сёла, и особенно – священников местных. Чего это трое монахов неделю живут на постоялом дворе? Если человек в пути по делу, то остановился на ночлег, а утром – в путь. А эти неделю жили. Ждали кого-то? А не Иону ли с грузом драгоценным? То, что подрясники на них, ещё не говорит о том, что они на самом деле священники. Любой может купить чёрной ткани и сшить подрясник или купить готовый.
Трое жили – очень удобно втроём одного связать или убить. А послушник, бывший ратник, в расчёт не брался? Или о нём не знали? А может, ещё хуже – на него рассчитывали?
Вопросов много, только ответов нет. И ещё одна маленькая заноза – Иону знали все священники по дороге, стало быть, он частенько ездил по ней. Поэтому выследить его и устроить засаду не представляло трудностей.
Если предположить, что засада и впрямь была и её осуществили эти трое, рядившиеся в монахи – где трупы? Трое против двоих, один из которых – бывший ратник и при оружии? Силы почти равны. Должны быть раненые или ещё как-то пострадавшие.
Я объехал соседние сёла, поговорил со священниками. Правда – относились они уже не к Вологодской епархии, а подчинялись Твери. Между делом я интересовался – не приходилось ли за последние две недели хоронить кого-то из паствы, кто незнаком священникам? Нет, не приходилось. В принципе, если были убитые в схватке – их могли закопать втихую, без отпевания, где-нибудь в лесу.
Я ездил по дорогам, внимательно оглядывал обочины. Никаких следов крови, поломанных веток кустарников – ничего. Ну не могли же эти двое испариться, пропасть незаметно. В конце концов – где их лошадь и телега?
Я поинтересовался у местных кузнецов – не подковывали ли они чужую лошадь, которую приводили местные. Двое сказали, что подковы ставили, но хозяев и лошадей знают, как облупленных, а вот кузнец из Ольгинки обмолвился, что седмицу назад монахи из соседнего монастыря приводили подковывать лошадь, которую он раньше не видел.
– Есть в монастыре две лошадки – старый мерин и молодая кобылка. Держат их для разных нужд – дрова привезти, сенца. А тут я и сам удивился – новая лошадь, справная трёхлетка. Монахи сказали – купили на торгу. Не наша лошадь, не тверская.
Пришёл мой черёд удивляться.
– С чего ты взял, на ней что – клеймо стояло?
– Эх, молодо-зелено! Подковы у неё не такие, как у нас. Вот, смотри… – Кузнец взял готовую подкову и показал, в чём разница.
Сам бы я сроду не додумался до такой мелочи – подкова как подкова.
– А где монастырь-то?
– Дык по этой дороге пять вёрст отсель. Сам-то лошадь перековывать будешь?
– Потом.
Я вручил кузнецу пару чешуек. Интересное наблюдение,
Я погнал лошадь по дороге и вскоре с пригорка увидел высокие монастырские стены с бойницами. Невелик монастырь – сто саженей на двести, не более. Из-за стен возвышалась колокольня и шатры церкви.
Я остановился. Как проникнуть в монастырь? Путником сказаться? Так деревня недалеко, туда и отправят. Силой же его брать не будешь – не война. К тому же причастны монахи монастыря к похищению или ни сном, ни духом? Обидеть подозрением нельзя, скандал будет. Осмотреть бы втихую, что там у них? К тому же я и в глаза не видел это навершие, какое оно.
Я объехал на коне монастырь, держась поодаль, чтобы не вызвать ненужного любопытства. Пожалуй, в него можно проникнуть. Одна из стен, выходящая к пруду, низкая. Да и для чего здесь строить высокую стену? Если враг нападёт – то только с суши. Пруд – не река и не море, корабль для штурма не подгонишь, лестницу не подтащишь.
Я отъехал к соседней деревне, договорился с хозяином крестьянской избы о постое, поставил лошадь в конюшню. Сам же завалился спать – ночью предстояло бодрствовать.
Вечером я тихонько покинул избу и направился к недалёкому монастырю. У приметного дерева разделся, снял сапоги. Оружие с собой не брал – против братии применять его не собирался, к тому же любому оружию вода не на пользу.
Я зашёл в тёплую водичку, подплыл к монастырской стене, вылез на узкую полоску берега. Стены здесь явно давно не обновлялись. По трещинам, по выступающим камням я взобрался на стену. Была она в этом месте неширокой – не более метра толщиной. Полежал немного наверху, всматриваясь во двор. Кое-где горели факелы, освещая вокруг себя небольшое пространство. Лишь бы собак не было. Собак в монастырях обычно не жаловали, но бывало иногда, когда охрана была сильной и бдительной – особенно, в женских монастырях – заводили цепных псов. Собаки для меня – самое плохое, что может быть: учуют издалека – поднимут лаем тревогу. Но пока вроде не видно и не слышно ничего подозрительного.
Я спрыгнул вниз – высота забора с внутренней стороны не более двух метров, и чуть не вскрикнул. Голая пятка угодила на голыш. Хорошо хоть – ногу не вывихнул.
Я двинулся вдоль стены. В этом месте располагались хозяйственные постройки. С них и начну осмотр. К жилым помещениям пока нельзя – монахи не спят.
Первым я осмотрел небольшое здание. Двери снаружи не запирались на замки – скорее были прикрыты от ветра на деревянные вертушки. Да здесь нечто вроде покойницкой кладовой – стоят пустые новые гробы, деревянные кресты, на полу – стружка. Одним словом – скучно и навевает мысли о грустном.
В следующем здании хранился хозяйственный инвентарь – вилы, грабли, лопаты, метлы, верёвки.
Третье здание оказалось конюшней. Заходить я не стал, а от двери посчитал – три лошади, как кстати и говорил кузнец. Чего заходить внутрь? Получить по лбу копытом?
А дальше меня ждал сюрприз. Когда я вышел из конюшни, недалеко за углом кто-то негромко кашлянул. Да я не один, оказывается… Мне повезло – невидимый мною человек выдал своё присутствие кашлем. Кто он такой и что делает ночью на заднем дворе монастыря?