Атаман. Гексалогия
Шрифт:
– Отнеси кувшин с вином за тот стол, скажи – от меня.
Половой шустро выполнил задание. Подьячие переглянулись, посмотрели на меня, я состроил уважительную физиономию и поднял свою чарку в приветствии. Им ничего не оставалось, как наполнить свои оловянные кружки вином и выпить. Вино явно понравилось, и когда они опрокинули по второй, я смело направился к их столу.
– Болярин Михайлов.
Подьячие переглянулись. Никто, скорее всего, не мог вспомнить такого боярина, но признаваться в
Меня пригласили присесть, что я с удовольствием сделал. Махнул рукой половому и попросил ещё кувшинчик.
Выпив по кружке, от продолжения служивые отказались.
– На службе мы, больно дьяк сегодня зол, может и за волосья оттаскать или того хуже – из жалования вычесть. Вино уж больно хорошо, так можно продолжить опосля, после работы.
– А чего же, приходите, продолжим. Когда подьячие ушли, я направился домой,
плотно пообедал, затем съел кусок масла. Елена аж изумилась – сроду я масло кусками не ел.
– Для дела требуется – пить вино вечером придётся, так это чтобы не захмелеть.
– Вона что. И помогает?
– Попробую – скажу.
Вечером я уже сидел в трактире, заказав запечённого молодого поросёнка, квашеной капусты, огурцов и два кувшина вина. Подьячие не заставили себя ждать.
Мы подняли первый тост за знакомство. Подьяки назвались. Не забыть бы их имена. Масло хоть и ел, но вино оказалось забористым.
Славно посидели, покушали от пуза, выпили изрядно.
Я не заикался о своей просьбе – пока надо только познакомиться, что мне удалось. Уже вечером, выходя из трапезной, мы обнимались. Подьячие были людьми битыми, и у них был нюх на денежных людей.
На углу у Малой Обуховской мы разошлись. Я был трезв, как стёклышко, из кружки отпивал по глотку.
Теперь я шёл за Степаном. Мне он показался самым толковым. Надо узнать, где он живёт. Степан прошёлся по Малой Обуховской, свернул на Пятницкую, покачиваясь, нашёл свой дом, забарабанил в ворота: «Эй, баба, открывай, не видишь – хозяин пришёл с государевой службы!».
Я развернулся и сам отправился домой.
А следующим вечером я поджидал Степана недалеко от его дома. Как только он показался вдалеке, я медленно пошёл навстречу.
– О! Какие люди! – узнал меня Степан.
Мы обнялись, как старые знакомые. Уже хорошо, что после вчерашнего возлияния у него память не отшибло.
– Пошли ко мне домой, – пригласил Степан, затем посмурнел. – Жалко только, выпить нечего.
– Тогда зачем домой идти? Пошли в трапезную.
– А и правда – зачем домой идти, коли выпить нету? – согласился Степан.
Я накануне обошёл окрестные улицы, нашёл приличный трактир. Здесь даже была комната позади общего зала для особо важных гостей.
Я заранее заплатил за неё и теперь, едва мы вошли в трактир,
Степан после второй кружки слегка поплыл. Вцепившись зубами в цыплёнка, другой рукой тянулся к рыбному расстегаю. Проглотив, вытер жирные руки о бороду. Сыто икнул и продолжил трапезу, не забывая отхлёбывать вино из кружки.
Насытившись, он окинул стол завистливым взглядом, не ускользнувшим от моего внимания.
Пора рыбке заглотнуть наживку.
– Да, неплохо боляре живут.
– Кто ж тебе не даёт?
– Жалование не позволяет.
Степан пустился в пространные объяснения – работы де выше крыши, начальство не ценит, а надоедливые просители если и отблагодарят, так медной полушкой. Я сочувственно качал головой и слушал, не перебивая. Нет ничего лучше, чем благодарность говорившего терпеливому слушателю.
Когда Степан замолк, я вытащил из кошеля, небрежно брошенного на стол, золотой цехин.
Глаза Степана алчно сверкнули, но к монете он не притронулся.
– Если что и надо, болярин, то указы государства я нарушать не намерен. Узнает дьяк – на плахе жизнь кончу.
– А кто сказал, Степанушка, что законы нарушать надо? Я вот хочу деревеньку себе прикупить с землицею. От тебя только и требуется, что мне сказать, когда подвернётся подходящий случай – умер там кто или хозяин продать решил. Всё же через тебя идёт, ты в числе первых узнаешь – всё-таки не писарь рядовой.
Это я уже подольститься решил.
– И всё? – не поверил Степан.
– Твоя задача – найти деревню с землей да свести меня с дьяком. Как видишь, с твоей стороны – никаких нарушений закона. Разве ж я не понимаю? Закон нарушать никому не позволено. А от меня возьми пока задаток в залог нашей дружбы. Выгорит дело – и дьяка отблагодарю, и тебя не забуду.
Степан сгрёб золотую монету, опустил в свой тощий поясной кошель, в котором сиротливо лежали несколько ногат.
– И в самом деле, ничего противозаконного нет, – молвил Степан. – Как быстро надо узнать?
– Вчера.
– Как ты сказал? Вчера? – Степан пьяненько захихикал. – Надо запомнить. И сколько же я получу?
– Э… – Я замешкался. Мало назовёшь – может и не согласиться, много – подозрительно будет. Надо было бы заранее с опытными людьми поговорить, чтобы знать цену вопроса.
– Ещё четыре монеты – и я тебе скажу ответ завтра. Есть у меня на примете деревенька одна, о пяти дворах, выморочная. Разузнать всё надо.
– Вот и постарайся, Степанушка.