Атаман. Кровь за кровь

Воронин Андрей Николаевич

— Ты развращенный малый, — сказал Терпу­хин. — Ничего у нас не было.

— Что ты на нее глаз положил, я сразу заметил. А вот что она тебя тоже того... — Бузуев покрутил го­ловой. — Так что поздравляю.

— С чем? — криво улыбнулся Юрий.

— Как с чем? Ты хочешь сказать, что ты ее не того?..

— Нет. Мы просто спали вместе, вот и все.

— Чушь!

— Честное слово.

— Да кто тебе поверит? Спать с такой бабой и даже не попытаться реализовать себя как мужчину? Это на тебя не похоже. И на нее тоже.

Мир искажен, и правиль­но говорил великий Фрейд, что лишь избранные и наибо­лее уравновешенные умы способны уберечь картину вос­принятой ими внешней действительности от того иска­жения, которое она терпит, проходя через измученную психику индивидуально воспринимающего лица!

— Ну и фраза! Спасибо за лекцию, Валек! — улыб­нулся Терпухин.

— Не стоит благодарности, — отозвался Бузуев. — Вот кончу с этим, — он пнул сумку с наркотиками, — и постригусь в йоги. Не потому ли они так мудро вос­принимают жизнь, что не признают женщин? Ладно, я отчаливаю. В каюте в ящике есть пушка. В случае че­го, подстрахуешь. Кроме того, на баке есть еще одна надувная лодочка.

Она с мотором. Накачай ее и спусти на воду с левого борта, чтобы со стороны водохранили­ща не было видно. И вот еще что. Вскоре на этой ко­нюшне будет аукцион. Будут продавать лошадей. Если купить эту лошадь, то мы сможем многое понять...

— Что именно?

— Для чего нужны эти аукционы! Цены на лошадей на этих аукционах не соответствуют реальной их цене.

— Откуда тебе известно?

— Ничего мне неизвестно. Знаю только, что тут со­бираются те, кто нечист на руку. Вот и все.

— Неужели можно расплачиваться наличными?

— Юра! В том-то весь фокус. Если мы перебьем цену на какой-нибудь лот и выиграем торг, то нам ука­жут счет, на который попросят перевести деньги. Мы прикинемся солидняками и предложим наличку. Но наличными они не возьмут — себе дороже.

— Почему?

— Недавно их накрыла налоговая инспекция. На­шли неучтенную валюту. Короче, они предложат свой собственный метод обезналичивания. В итоге мы ста­нем навещать их по три раза на день, и ниточка за ни­точкой станем распутывать этот непонятный клубок.

Нам бы докопаться до их нелегальных корреспондент­ских счетов.

— Я в этом ни хрена не секу, — простодушно при­знался Терпухин.

— Кроме того, они могут напрямую работать с ка- кой-нибудь иностранной фирмой. Наша цель — узнать, с какой именно.

— Ладно, я понял. А деньги для участия в аукционе где возьмем?

— Сегодня я и занимаюсь добычей денег. Теперь понял, что здесь происходит?

Терпухин промолчал. Его впутывали в непонятную историю.

— Я поздно родился, — сказал Бузуев, уже отчалив и загребая веслом. — Мне следовало родиться в те вре­мена, когда вырезом платья на груди женщины показы­вали, что, мол, здесь находится их душа! Нынешние да­мочки оголяют

зады. Там обитают их душонки.

— Валентин, — сказал Терпухин, — ты всегда ошибался насчет сексуальности женщин. Тебя Фрейд погубил...

Бузуев махнул рукой и поплыл дальше. Терпухин услышал, что сзади подошла Сюзанна. Она положила руку ему на плечо.

— Как кофе?

— Мне понравился. Где у вас насос, лодку нака­чать? Кстати, почему Бузуев так себя ведет? Он что, ревнует?

— Да, у него целый комплекс симпатических дейст­вий против меня, — сказала Сюзанна, протягивая Юрию насос.

— Каких симпатических? — недоуменно спросил Терпухин. — Объясни человеческими словами...

— Ну, он не замечает меня при третьем лице. Я для него не существую, как, впрочем, не существую для многих.

— Это ты себе внушаешь.

— Может быть, — сказала Сюзанна. — Но теперь у меня нет страха перед тобой. Я могу пригласить тебя к себе на квартиру.

— А где ты живешь?

Сюзанна назвала адрес.

Спуская на воду лодку, Терпухин, на другом берегу водохранилища, у причала возле конно-спортивной ба­зы, заметил какое-то оживление.

— Сюзанна, что ты там видишь? У тебя зрение лучше...

— Ничего особенного. Люди. Рыбаки, наверное...

Тем не менее Терпухин чувствовал, что на этом во­дохранилище творится что-то неладное. Но в какие иг­ры играет Бузуев, Юрий не знал. Поэтому он решил подстраховаться. Да и сам Бузуев сказал, что на ях­те — так Валентин называл свой катер — имеется ог­нестрельное оружие. Терпухин прошел в каюту. Пуш­кой оказалось охотничье двуствольное ружье двенад­цатого калибра.

Патронташ был набит фабричными патронами, сна­ряженными утиной дробью.

«Это хорошо, — подумал Терпухин, — убить не убьешь, а попугать можно.»

Тем временем на противоположном берегу готови­лись к бою. В руках у одного был гранатомет, еще у од­ного — винтовка со снайперским прицелом. На первый взгляд казалось, что заправлял всем подполковник Ка­линин, но на самом деле главным был некий человек в штатском, перед которым подполковник откровенно заискивал.

— Очень жаль, что мы не скрутили Бузуева еще две недели назад, — сказал Калинин человеку в штат­ском. — Теперь придется его убрать, он слишком много болтает.

— Да. Самое трудное понять, что он задумал. Глав­ное, чтобы бандиты не раскусили его раньше, чем он сам все им расскажет. Жаль парня. Нельзя не любить его, особенно когда он пьян.

— Успокойтесь, это для нашей же безопасности. Уберем, подчистим концы и снова тихо заживем.

Бузуев выгреб на середину водохранилища и стал ждать. Вскоре от причала к нему направился неболь­шой катер. Он подплыл к лодчонке Бузуева, и Вален­тин увидел сидящего в нем хмурого мужчину в окру­жении крепких парней.