Атаман. Воевода. Новая Орда. Крестовый поход
Шрифт:
– Еще кваску, господа мои? – изогнулся в поклоне подросток. – Я живо сбегаю.
Тут только Вожников заметил свежий, расплывшийся под левым глазом парня синяк – кто-то хорошо, от души приложился. За дело?
– Не надо бегать, – одеваясь, промолвил Иван Борисович. – Сейчас и за стол, так?
– Так, – кивнул Федька. – Хозяин ждет уж. Ухи наварено – налимья, осетровая, стерляжья. Да студни, да каши разные.
– Ну, вот и пойдем, – потянувшись, Данило смачно зевнул. – Там и выпьем. Егорий, ты что застрял? Еще париться хочешь?
– Да нет, только водой
– А мы пока – в избу. Ты давай тут недолго.
– Да быстро. – Егор придержал в дверях Федьку: – Сам-то кваску выпей.
Юноша в страхе отпрянул:
– Да не можно мне! Вдруг да хозяин прознает? Убьет! Для гостей квасок-то.
– Да не убьет, – ухмыльнулся Вожников. – И не узнает. Садись вон, пей. Давай, давай, не отказывайся!
– Благодарствую. – Быстро опростав кружку, подросток утер губы рукавом рубахи и неожиданно улыбнулся: – Добрый квасок. Упарился за сегодня весь, уфф…
– Пей еще… Давай, давай, не стесняйся. Что хозяина-то так боишься? Раб ты ему, что ли?
– Раб.
– Я так и подумал, – Егор потянулся. – Ох, господи, ну и глушь тут у вас.
– У нас-то еще не глушь, – обиженно сказал Федька. – Есть места и поглуше.
Егор со смехом хлопнул его по плечу:
– Да кто б спорил, Федор? Кто тебя этак в глаз-то приложил?
– Да так, – скривился парень. – Бывало и хуже. В прошлом месяце на конюшне выпороли, едва кожу всю не стянули, думали, я крынку с медом украл – а я ее, крынку-то, и в глаза не видел. Вот тогда было больно, а сейчас… синяк – тьфу.
– Да-а, – прищурившись, Вожников снова плеснул квасу, да, выпив полкружки, отдал остатки Федьке.
– Благодарствую.
– Слышь, Федя, а это Игнат – он все же кто?
– Игнате – хозяин.
– Ты еще «боярин» скажи.
– Не боярин, врать не буду. Своеземец, земелька есть, стадо в сорок коров, да лошади, да свиньи, да всякая птичья мелочь…
– Понятно – типа фермер, значит. Или, как в простонародье говорили – кулак. А ты у него в работниках… в холопях… – Егор с усмешкой подмигнул собеседнику и опять потянулся. – Ла-а-адно, больше пытать не стану. Пора! Ты, Федор, загляни вечерком, после ужина – поболтаем, ага?
– Ага, – юный собеседник кивнул и, почему-то вздрогнув, понизил голос: – Добрый ты человек, господине. Приду.
Ужин прошел весело, в беседе. Пока гости уминали ушицу да пироги с кашами, какой-то седобородый дед нараспев читал былины про Илью Муромца и всех прочих. Потом, когда уже пошли орехи да всякие сладкие заедки под медовуху, подсел к столу какой-то непонятный тип лет сорока; все, как и положено – при бороде, в посконной рубахе с кушаком, с вышивкой, в кожаных постолах. Подсел, завел разговор, все выспрашивал про разные города – про Ярославль, Владимир, Устюжну… Борисычи отвечали односложно, Антип вообще в разговор не лез, да и Егор отмалчивался – а чего говорить-то, коли в Устюжне никогда не был, а в Ярославле с Владимиром хоть и бывал, но так, проездом. Вот и молчал, да иногда о своем думал – все ж лезли в голову разные мысли – не робот, чай, человек, – в пятнадцатый
Переживал Егор, уж конечно, и пытался себя занять разговорами, хоть какой-то беседой – поговоришь с кем-нибудь, все не так грустно покажется. Ла-адно, и в пятнадцатом веке люди живут… жили… и колдунью разыщем и… может быть, чем черт не шутит?
Хозяин, своеземец Игнат, надо отдать ему должное, все ж управлял застольем: хмельное подливали вовремя, да и тосты произносились часто.
Борисычи с Антипом – видно было – захмелели, а вот у Егора тот, легкий квасной, хмель давно прошел, выветрился, а новый не брал, потому как закуски было в избытке, а вот выпить, считай, что и нечего – медовуха, чай, не водка, не виски, не кальвадос.
«Ишь ты, кальвадос ему! – посмеялся сам над собой Вожников. – Граппу еще вспомни!»
Он заметил у Игната серебряный браслет с узором из ма-а-аленьких таких шариков – зернь называется, а на бревенчатой стене – доспех из металлических продолговатых пластин, друг на друга чуть-чуть наползающих и кольцами скрепленных, бахтерец. Все правильно – пятнадцатый век, не раньше…
Гости и хозяин, захмелев, раскраснелись и затянули песни, большей частью, естественно, Егору незнакомые. Он и не подтягивал, просто сидел, слушал.
– Э-э! – допев, повернулся к нему Игнат. – А ты что не поешь?
– Так песен этих не знаю.
– Тогда свою затяни!
– И затяну, запросто! Наливай.
– Эхх…
Шел отряд по берегу,Шел издалека,Шел под красным знаменем Командир полка.А-а-а-а! А-а-а-а!– Эй, подпевайте!
Командир полка.Дирижируя обглоданной рыбьей костью, Вожников допел песню до конца и довольно хмыкнул:
– Вот!
– Добрая песня, – тут же заценили собравшиеся. – Это в Заозерье такие поют?
– Где поют – там поют, – уклончиво ответил Егор и спросил: – А что, водки-то у вас нету?
– Чего-чего?
– А, ладно, медовуху тогда наливай!
Ну, не брала Вожникова медовуха, слабенькая все же, сейчас – под такие песни – водки бы, да девчонок позвать – народный хор!
– А что, Игнат, девчонки-то у вас не поют?
– Чего ж не поют-то? Сейчас кликну. Эй, Федька, раскудрит твою так! А ну, челядинок, девок зови! Да чтоб с песнями. А мы пока выпьем, ага?
– Наливай, сказал же! Ну, чтобы все!
Тут же не замедлили явиться и девки, правда, без кокошников, в серых посконных рубахах с вышивкой и с какими-то дешевыми бусиками. Такие же браслеты, а еще – лапти. Ну, уж так-то зачем? Неужели покрасивее нельзя было?
– Ты, Игнат, чего девок-то не приодел? Как-то, честно говоря, убого.
– Ась?
– Ла-а-адно, проехали. Петь-то они будут?
Кивнув, хозяин усадьбы ухмыльнулся и, громко хлопнув в ладоши, приказал:
– Пойте!