Атлант расправил плечи. Книга 2
Шрифт:
— Я пришла слишком поздно, — произнесла Дэгни. — Именно это я хотела предотвратить. Я знала, что это произойдет.
— Почему?
— Я была уверена, что вы следующий, до кого он доберется, кем бы он ни был.
— Правда? Забавно. Я не был в этом уверен.
— Я хотела предупредить вас… вооружить против него. Денеггер улыбнулся:
— Поверьте мне на слово, мисс Таггарт, не мучайте себя. То, что вы хотели сделать, сделать невозможно.
Дэгни чувствовала, что с каждым мгновением Денеггер удаляется от нее куда-то,
— Вы помните, что думали и чувствовали, кем были три часа назад? Вы помните, что значат для вас ваши шахты? Помните «Таггарт трансконтинентал» и «Реардэн стал»? Ответьте мне во имя этого. Помогите мне понять. — Ее голос выдавал с трудом сдерживаемое напряжение.
— Я скажу все что могу.
— Вы решили уйти в отставку? Оставить свой бизнес?
— Да.
— Он ничего не значит теперь для вас?
— Теперь он значит для меня больше, чем когда-либо прежде.
— Но вы собираетесь оставить его?
— Да.
— Почему?
— На этот вопрос я не отвечу.
— Вы любили свою работу, ничего, кроме работы, не признавали, презирали любое проявление пассивности и самоотречения — и вы отказались от жизни, которую любили?
— Нет, я просто понял, как сильно ее люблю.
— И вы намерены жить без труда и цели?
— Почему вы так думаете?
— Вы собираетесь заняться угольной промышленностью где-то в другом месте?
— Нет, не угольной промышленностью.
— Что же вы собираетесь делать?
— Я еще не решил.
— Куда вы собираетесь ехать?
— Я не могу ответить.
Дэгни сделала минутную передышку, чтобы собраться с силами и сказать себе: не показывай, что что-то чувствуешь, не допускай, чтобы это сломало мостик; затем произнесла таким же спокойным, ровным голосом:
— Вы осознаете, как ваш уход скажется на Хэнке Реардэне, на мне, на всех нас, кто остался?
— Да, и намного полнее, чем вы, — на данный момент.
— И это ничего не значит для вас?
— Это значит больше, чем вы думаете.
— Так почему же вы бросаете нас?
— Вы не поверите, и я не стану объяснять, но я не бросаю вас.
— Мы несем огромное бремя, а вам безразлично, что нас разорвут бандиты?
— Напрасно вы так уверены в этом.
— В чем? В вашем безразличии или в нашей гибели?
— И в том, и в другом.
— Но вы знаете, знали сегодня утром, что это битва не на жизнь, а на смерть, и мы — вы были одним из нас — против бандитов.
— Если я отвечу, что я знаю это, а вы — нет, вы подумаете, что я говорю бессмыслицу. Поэтому понимайте как знаете, но это мой ответ.
Вы скажете мне, что это значит?
— Нет. Вам решать.
— Вы хотите отдать мир бандитам. Мы — нет.
— Не будьте так уверены ни в том, ни в другом.
Дэгни
Но, внимательно посмотрев на него, Дэгни заметила брешь в его радостном спокойствии: она заметила, что он борется с какой-то мыслью. Денеггер немного поколебался и с усилием произнес:
— Что касается Хэнка Реардэна… Вы не сделаете мне одолжение?
— Конечно.
— Скажите ему, что я… Видите ли, я никогда не задумывался о людях, хотя его всегда уважал. Но до сегодняшнего дня я не знал, что я… что он был единственным человеком, которого я любил… Просто передайте ему это и скажите, что мне бы хотелось… Нет, пожалуй, это все, что я могу ему сказать… Возможно, он проклянет меня… А возможно, нет.
— Я передам ему.
Услышав в голосе Денеггера боль, Дэгни почувствовала такую симпатию к нему, что решилась предпринять еще одну, последнюю попытку:
— Мистер Денеггер, если я стану умолять на коленях, подберу слова, которые еще не нашла, будет ли… есть ли шанс остановить вас?
— Нет. Через мгновение Дэгни вяло спросила:
— Когда вы уходите?
— Сегодня вечером.
— Что вы сделаете с компанией «Денеггер коул»? Кому вы оставите ее? — Она показала на холмы за окном.
— Не знаю, все равно. Никому и всем. Любому, кто захочет взять ее себе.
— Вы не хотите распорядиться насчет будущего компании, указать преемника?
— Нет. Зачем?
— Чтобы передать ее в хорошие руки. Можете вы, в конце концов, указать преемника по своему выбору?
— У меня нет выбора. Мне это абсолютно безразлично. Хотите, я оставлю ее вам. — Он достал лист бумаги. — Я назову вас единственной наследницей прямо сейчас, если вы хотите.
Дэгни замотала головой в непроизвольном ужасе:
— Я не бандит!
Денеггер ухмыльнулся, отбрасывая листок в сторону.
— Видите? Вы дали правильный ответ, знали вы это или нет. Не беспокойтесь о «Денеггер коул». Не имеет значения, укажу ли я лучшего в мире преемника, худшего или никого. Все равно, кому она теперь достанется, людям или сорной траве, это не играет никакой роли.
— Но оставить… бросить… промышленное предприятие, как будто мы живем в век кочевников или дикарей, бродящих по джунглям!
— А разве нет? — Он улыбался — полунасмехаясь, полусочувствуя: — Зачем мне оставлять документ? Я не хочу помогать бандитам притворяться, что частная собственность все еще существует. Я подчиняюсь правилам, которые они установили. Они говорят, что я им не нужен, им нужен лишь мой уголь. Пусть берут его.
— Значит, вы принимаете их условия?
— Разве?
Дэгни простонала, глядя на запасной выход: