Атлант расправил плечи. Книга 2
Шрифт:
Окна стоящего на платформе последнего поезда образовывали длинную одинокую полоску света. Пар котлов уже не издавал того бодрого звука, с которым вырывается на волю энергия для резкого, стремительного рывка вперед. Он тут же задыхался; это было страшно слышать, но еще страшнее было от того, что этот звук мог пропасть. Далеко в конце поезда, состоявшего из освещенных окон, Дэгни увидела маленькую красную точку — фонарь, установленный на ее личном вагоне. За фонарем зияла черная пустота.
Поезд был переполнен. В смешении голосов выделялись истеричные вопли — просьбы дать место в тамбурах
Дэгни торопливо пробиралась сквозь толпу, стараясь не смотреть на людей. Некоторые знали, кто она, большинство никогда не видели ее. Она наткнулась на старуху в поношенной шали, глубокие морщины на потрескавшейся коже говорили о жизни, полной борьбы, ее лицо беспомощно умоляло. Небритый молодой человек в очках с золотой оправой влез на ящик, стоявший под лучами дуговой лампы, и кричал проходящим мимо людям:
— Что значит — никакой деловой активности?! Посмотрите на этот поезд! Он полон пассажиров! Бизнес жив! Просто это им невыгодно. Поэтому они оставляют вас погибать здесь! Они алчные паразиты!
Женщина в поношенном пальто подскочила к Дэгни, размахивая двумя билетами и крича о неправильно отмеченной дате. Дэгни обнаружила, что расталкивает людей, двигаясь в конец состава.
Истощенный мужчина, широко раскрытые глаза которого говорили о годах злобы и разочарований, рванулся к ней с криком:
— У вас все хорошо, у вас хорошее пальто и личный автомобиль, но вы не даете нам поездов, вы все эгоистичные…
Он замолчал, посмотрев на кого-то, кто стоял за ее спиной. Дэгни почувствовала, что чья-то рука держит ее за локоть, — это был Хэнк Реардэн. Держа за руку, он повел ее к вагону. Увидев выражение его лица, она поняла, почему люди расступались перед ними. В конце платформы стоял бледный полный мужчина, который говорил плачущей женщине:
— В мире всегда было так. И у бедных не будет никаких шансов, пока не уничтожат всех богатых.
Высоко над городом, подобно вечно горевшему в черном космосе светилу, играло на ветру пламя факела Вайета.
Реардэн зашел в вагон, Дэгни осталась на ступеньках в тамбуре, откладывая последний миг перед тем, как отвернуться. Она услышала команду: «По вагонам!» — и посмотрела на людей, стоящих на платформе, — так смотрят на оставшихся на тонущем корабле, которые наблюдают за отходом последней шлюпки.
Кондуктор стоял на нижней ступеньке, держа в одной руке фонарь, в другой часы. Он взглянул на часы, потом на Дэгни. Она молча кивнула на его немой вопрос и, наклонив голову, закрыла глаза. Отворачиваясь, она заметила, как кондуктор прочертил фонарем круг в воздухе, и первый толчок колес по рельсам от «Реардэн стил» прошел для нее легче, так как, открыв дверь в вагон, она увидела Реардэна.
Джеймс Таггарт позвонил Лилиан Реардэн из Нью-Йорка и сказал:
— Я звоню просто так, без повода. Вот хотел узнать, как у тебя дела и будешь ли ты в городе, не видел тебя целую вечность. Я подумал, что мы могли бы пообедать вместе, когда ты приедешь в город.
Лилиан
— Дай-ка я взгляну, какое сегодня число… Второе апреля? Сейчас посмотрю в свой ежедневник. Получается, что завтра мне нужно сделать кое-какие покупки в Нью-Йорке. Я буду рада сэкономить на обеде.
Таггарт знал, что никаких покупок ей делать не нужно и обед будет единственной целью ее поездки в город.
Они встретились в ресторане, который был слишком изысканным и дорогим, чтобы его название упоминалось в колонках светской хроники, заведение совсем не того типа, постоянным клиентом которых привык быть стремящийся к саморекламе Таггарт. Лилиан пришла к выводу, что он не хотел, чтобы их видели вдвоем.
Едва заметное удовлетворение было заметно на ее лице, пока она слушала, как он говорит о друзьях, театре, погоде. Он внимательно смотрел на нее, набрасывая покрывало из этих пустяков. Она изящно отклонилась на спинку стула и получала удовольствие от осознания тщетности его игры и от того, что он должен разыгрывать все это ради нее. Она с любопытством ждала, когда он откроет свои намерения.
— Я уверена, Джим, что ты заслуживаешь, чтобы тебя похлопали по плечу или вручили тебе медаль за то, что ты в отличном настроении, несмотря на все ваши неприятности. Вы ведь недавно закрыли лучшую линию твоей компании?
— О, это лишь мелкая финансовая неудача. Больше ничего. В такое время всегда нужно быть готовым к урезанию расходов. По сравнению с общей картиной по стране у нас все в порядке — лучше, чем у других. — Он пожал плечами и добавил: — Кроме того, можно усомниться в том, что Рио-Норт была нашей лучшей линией. Так считала только моя сестра. Она очень любила этот проект.
Лилиан уловила нотку удовлетворения, скрывавшуюся в неторопливой манере его речи. Она улыбнулась и сказала:
— Я понимаю.
Посмотрев на нее исподлобья, давая понять этим взглядом, что Лилиан знает, о ком идет речь, Таггарт спросил:
— Как он к этому относится?
— Кто? — Ей был понятен намек.
— Твой муж.
— Относится к чему?
— К тому, что Рио-Норт ликвидирована. Лилиан весело улыбнулась:
— Ты догадываешься об этом, Джим, так же, как я.
— Что ты хочешь сказать?
— Ты знаешь, что он думает об этом, — то же, что и твоя сестра. Это тебе особенно приятно, не так ли?
— О чем он говорит в последние дни?
— Он уже больше недели в Колорадо… — Она остановилась, подумав, что отвечает на его вопрос слишком легко. Вопрос Таггарта был очень конкретным, хотя прозвучал непринужденно. Лилиан поняла, что Таггарт сделал первый шаг к цели их встречи. Она секунду помолчала и закончила с еще большей легкостью: — Так что я не знаю. Он вот-вот вернется.
— Могла бы ты сказать, что он… Как бы это назвать?.. Все еще упорствует?
— Джим, было бы преуменьшением ответить так. Мне остается надеяться, что случившееся научит его мудрости более мягкого подхода. — Ее забавляло, что она заставляет Таггарта сомневаться в том, что она правильно его понимает. — О да, — простодушно подтвердила она, — было бы замечательно, если бы хоть что-то заставило его измениться.