Атланты. Моя кругосветная жизнь

Городницкий Александр Моисеевич

С Израилем связано немало удивительных историй, которые пересекаются с трагической историей Холокоста и героической историей борьбы за эти святые для евреев места. Одна из них закончилась на вершине горы Кармель, за стенами монастыря кармелитов. Речь идет о героическом человеке – Освальде Руфайзене. Еврейский мальчик, который родился в Польше, вместе с родителями в 39-м году бежал от гитлеровцев в Белоруссию и в 41-м, будучи молодым человеком, прекрасно зная немецкий язык, когда Вермахт захватили городок Мир, пошел работать переводчиком в полицию, выдав себя за немца. Он не был похож на еврея. Работая в полиции, Руфайзен помогал партизанам и спасал евреев от уничтожения. В 42-м году году он вывел в безопасное место триста человек из гетто, после чего сам вынужден был бежать. Руфайзен укрылся за стенами католического монастыря, принял христианство и уже после войны переехав в Израиль, в течение многих десятилетий был монахом кармелитского ордена. Самое интересное, что, являясь национальным героем Израиля, Руфайзен несколько лет судился с правительством этой страны, для того чтобы получить израильское гражданство, поскольку по вероисповеданию был католиком. Его многолетняя дружба с кардиналом Каролем Юзефом

Войтылой, который затем стал папой римским Иоанном Павлом II, привела к тому, что Ватикан официально признал государство Израиль.

На вершине горы Кармель в монастыре Стэллы Марии, построенном еще крестоносцами, я встретился с монахами, которые помнят Освальда Руфайзена. Они показали мне и съемочной группе фильма «Атланты держат небо…» его монашескую келью. Немало материалов о брате Даниэле, таково было монашеское имя Руфайзена, хранится в музее Холокоста в мемориальном комплексе Яд ва-Шем. Ему посвящен роман известной писательницы Людмилы Улицкой «Даниэль Штайн, переводчик». Повествование, правда, несколько отличается от реальности: в книге Улицкой главный герой погибает в автомобильной катастрофе, на самом же деле Руфайзен умер своей смертью в 1998 году. «Такой святой человек не мог погибнуть насильственной смертью», – заявил старый кармелитский монах, показывавший нам его келью. Он рассказал, что при погребении Руфайзена над ним читали и христианские поминальные молитвы, и кадиш. А над гробом плакали не только евреи, но и десятки христиан-арабов. Похоронили Руфайзена на христианском участке огромного кладбища в нижней части Хайфы на берегу моря. Нам с трудом удалось отыскать его заброшенную могилу, неприбранный вид которой вызывает обиду и грусть.

Среди израильских земельЦветные видит сныРуфайзен Освальд Даниэль,Герой былой войны.Евреев спас немало онИз выжженных галут,Но внуки тех, кто им спасен,К могиле не придут.Заброшенной могилы видМоим глазам не мил.Лежит еврейский кармелитСреди чужих могил,Меж желтой высохшей травойПод светом синевы.В далекой Польше он изгой,И здесь изгой, увы.В краю, где в этот час темно,Среди заморских стран,О нем снимается киноИ пишется роман.А здесь под белою стенойЗакат пылает, мглист,Лежит не признанный странойНаивный сионист.Среди ветхозаветных местЛежит он в тесноте,И почему-то сорван крестНа каменной плите,Где красно-белый, как ожог,От Кракова вдали,Отчизны маленький флажокВаляется в пыли.

В Хайфе несколько лет назад мне довелось побеседоватьь с крупным израильским религиозным философом и писателем, русскоязычным раввином, магистром математической логики Еврейского университета в Иерусалиме Менахемом-Михаэлем Гитиком, который подарил мне свою книгу «Где же был Бог во время Катастрофы?» Катастрофой в Израиле называют Холокост, в огне которого погибло почти шесть миллионов евреев.

На киот поглядываю косо,И не верю в ангельскую весть.Где был Бог во время Холокоста,Если он и вправду в мире есть?Русский, итальянский и еврейский,Где он был, незыблемый в веках,На полотнах, куполах и фрескахМедленно парящий в облаках.На вопрос ответить мне не простоНа местах бесчисленных могил,Где был Бог во время Холокоста,Если он и вправду где-то был?Я об этом думаю с тоскою,Ощущая с мертвыми родство.Если мог он допустить такое,Значит, вовсе не было его.На восходе или на закате,Для чего в молитвах и мечтах,От него все ждем мы благодати,Перед ним испытывая страх?

В шумной портовой Хайфе на склоне горы Кармель, у подножия которой находится гробница Ильи Пророка, меня поразил большой странного вида храм, не похожий ни на синагогу, ни на христианскую церковь, ни на мечеть. Храм этот увенчан золотым, нестерпимо полыхающим на солнце куполом и хорошо виден с моря на фоне зеленого склона. Поставлен он здесь приверженцами одной из самых молодых на нашей планете конфессий – «бахаи», которая провозглашает единство всех верований, поскольку Бог един, и всеобщую любовь между людьми. Последователи этой религии одинаково поклоняются Христу, Магомету, Будде и Иегове. Необычный этот храм стоит в огромном тенистом парке, посаженном прихожанами: каждое новое дерево здесь – форма молитвы. В удивительном этом парке, как в дендрарии, сошлись вместе растения Запада и Востока, Севера и Юга, демонстрируя возможность мирного и дружного сосуществования. Среди причудливого лабиринта дорожек, на клумбах, засаженных яркими и диковинными цветами, возвышаются бронзовые изваяния экзотических животных и птиц, населяющих нашу планету. Негромкое

пение птиц и шелест густых ветвей струятся над немноголюдным парком. Не странно ли, что уникальный этот храм, декларирующий любовь, так же как и храмы трех древнейших религий, встал именно здесь, на крошечной, истерзанной кровавыми междоусобицами земле Израиля, где когда-то зародилась человеческая цивилизация? Видимо, недаром слово «адам» на иврите означает «человек».

На вершине Кармель, где стоит монастырь кармелитов,У подножия ее, где могила пророка Ильи,Где, склоняясь, католики к небу возносят молитвыИ евреи, качаясь, возносят молитвы свои.Позолоченным куполом в синих лучах полыхая,У приехавших морем и сушей всегда на виду,Возвышается Храм новоявленной веры БахаиВозле сада, цветущего трижды в году.Этот сказочный Храм никогда я теперь не забуду,Где все люди живут меж собой в постоянном ладу.Одинаково чтут там Христа, Магомета и БуддуИ не молятся там, а сажают деревья в саду.Здесь вошедших любя обнимают прохладные тени,Здесь на клумбах цветов – изваянья животных и птиц.Окружают тебя сочетания странных растений,Что не знают границ, что не знают границ.Буду я вспоминать посреди непогод и морозовЛабиринты дорожек, по склону сбегающих вниз,Где над синью морской распускается чайная розаИ над жаркою розой недвижный парит кипарис.Мы с тобою войдем в этот сад, наклоненный полого,Пенье тихое птиц над цветами закружится вновь.И тогда мы вдвоем осознаем присутствие Бога, —Ибо Бог есть любовь, ибо Бог есть любовь.

У меня дома, в Москве, над письменным столом висит большая цветная карта Израиля, подаренная мне в декабре 1990 года в Иерусалиме составившим ее известным американским геофизиком Джоном Холлом. Сам Джон, белокурый англосакс огромного роста со светлыми глазами, женившись на израильтянке, переселился в Израиль и даже сделал обрезание. Уже много лет он работает в Геологической службе Израиля и строит на компьютерах морские и сухопутные карты. В своем иерусалимском доме, где я побывал в гостях, он оборудовал настоящую картографическую лабораторию, где работает один или с двумя помощниками, используя могучую компьютерную технику. Карта же, подаренная мне, создана на основе цветной аэрофотосъемки, проведенной с американского спутника «Landsat» с высоты около 930 километров в светлое время суток – между девятью утра и шестью часами вечера – в 1987 году. Детали ее уточнены по данным еще одной космической съемки, на этот раз уже с французского спутника. В результате появилась роскошная трехцветная карта Израиля, яркая и радостная, как сама новенькая Обетованная земля, только что сотворенная Богом.

Если смотреть на эту карту глазами геолога, то в глаза сразу же бросается длинная линия, протягивающаяся с севера на юг по восточной ее части и как бы отделяющая Израиль от его арабских соседей. Беря свое начало на севере неподалеку от вершины Хермон, линия эта отчетливо прослеживается вдоль реки Иордан, далее тянется через чудотворное озеро Кинерет, снабжающее весь Израиль пресной водой, затем снова идет по Иордану и вдоль Мертвого моря. Еще дальше на юг она тянется через пустыню Негев, где отчетливо обозначается огромными скальными обрывами, привлекающими внимание экскурсантов. Помню, как поразились мы с моим приятелем – геологом Михаилом Рыбаковым, только переехавшим в 90-м году в Израиль из Питера, когда, выйдя из экскурсионного автобуса на пути из Беэр-Шевы в Эйлат, впервые увидели в пустыне Негев перед собой гигантский багряно-черный обрыв, протянувшийся от горизонта до горизонта и кажущийся непреодолимой границей, созданной Богом. Еще дальше к югу эта трещина становится невидимой, ныряя в вечно теплые воды Красного моря под коралловые рифы Эйлатского залива.

В 1997 году мы, вместе с моим другом израильским геологом Арье Гелатом, анализируя эту карту, на основе совместной интерпретации геологических и геофизических данных высказали предположение, что тянущаяся с севера на юг описанная выше сквозьлитосферная трещина, раскалывающая твердую оболочку Земли, которая носит название Мертвоморского трансформного разлома, на самом деле преобразуется в рифт – расширяющуюся трещину, края которой раздвигаются в разные стороны, понемногу превращая Мертвое море в зародыш нового океана. Я докладывал об этом на Международном геологическом симпозиуме в Тель-Авиве. Если это так, то трещина эта соединится с красноморским рифтом, отодвигающим Аравийский полуостров от Африки, и Израиль, оторвавшись от аравийской микроплиты, превратится в остров, точнее, в маленький самостоятельный континент, к которому снова присоединится Синайский полуостров.

Согласно современной теории строения нашей планеты, ее внешняя твердая оболочка – литосфера – состоит из отдельных плит, движущихся по сферической поверхности Земли. Там, где плиты расходятся, раскалываясь по так называемой рифтовой трещине, образуется новый океан, раздвигающий континенты, которые при этом разбиваются на части трансформными разломами. Там, где континенты сходятся, происходит закрытие древних океанов, а на границах столкнувшихся континентов от удара возникают огромные горные хребты. Именно так случилось около тридцати шести миллионов лет назад, когда в результате сближения Евразии с южными материками, оторвавшимися от суперконтинента Гондвана, закрылся древний океан Тетис, последними остатками которого являются Средиземное и Черное моря. От столкновения материки раскололись на множество мелких плит. Одна из них – Израильская микроплита – примыкает к Аравийской, отделяясь от нее трансформным разломом Мертвого моря. Так что земля Израиля действительно образует собой микроконтинент в сложном ансамбле Аравийской плиты, напоминающей битую тарелку.